Краткая биография цветаевой в датах, Марина Цветаева (фото) - биография, личная жизнь, гибель. Стихи
Associated Projects. На скудные мамины гонорары прожить практически было невозможно. Татарский критик Гази Кашшаф ныне покойный , бывший в годы войны секретарем партийной организации Союза писателей Татарии, рассказал, что, как ему помнится, Марина Цветаева, о трагической гибели которой он, конечно же, слышал, написала из Елабуги одно или два письма на имя бывшего председателя Союза писателей Татарии Тухфата Имамутдинова. Это тоже наталкивает тех, кто придерживается этой версии, на мысль, что без НКВД здесь не обошлось. Марина Ивановна приехала в Елабугу 2 августа года, жила довольно замкнуто.
Автор нарисовал образ Цветаевой с помощью образа героини сказки, Маруси. Наиболее характерные черты образа: сила любви и «желание неземных блаженств». Кублановская Ново-Талицы рассказала о роли Марии Башкирцевой в жизни и творчестве Цветаевой, отметила трансформацию отношения поэта к автору «Дневника». На материалах, сохранившегося в архиве докладчика дела »Марина Цветаева года неизданная », — Л. Мнухин проследил историю запланированного на год издательством «Советский писатель» первого в России посмертного сборника стихотворений и поэм Марины Цветаевой.
Последовательность краткая событий, построенная на документах и свидетельствах очевидцев, такова: — возвращение А. Эфрон из ссылки, рождение замысла книги, сдача ее в издательство; — прохождение рукописи в Главлите, заключение договора с А. Эфрон на составление сборника, с И. Эренбургом — на написание вступительной статьи, включение книги в тематический план на год, выход сборника «Литературная Москва» со статьей Эренбурга о Цветаевой; — резкие выпады в печати против Эренбурга, в отдельных случаях и против Цветаевой, издательство посылает на внутренние рецензии специально отпечатанные верстки книги Н.
Степанову, В. Перцову, В. Огневу, получает от них положительные отзывы, донос Е. Эфрон от 11 сентября. Известно, что помимо папки с документами, сохранилось четыре возможно, пять экземпляра сборника в виде верстки.
Взаимоотношениям М. Цветаевой и А. Ремизова был посвящен доклад И. Невзоровой «Связь через сны» , основное внимание в котором было уделено роли сновидений в творчестве обоих писателей. Говорилось об схожей тенденции в их отношении к сновидениям, о включении Ремизовым своих снов в автобиографическую прозу, о пересказе Цветаевой своих снов в дневниках и письмах. Бродским, и своем прочтении стихотворения на основе евангельского текста поведал в своем докладе »Евангелие от Марины» В.
Александров , автор программ российского телевизионного канала «Культура». Кертман из Москвы, много лет занимающаяся изучением круга чтения Цветаевой и ее пристрастиями к тем или писателям, выступила с докладом »Диккенс и Достоевский в творческом сознании и судьбе Марины Цветаевой».
Если отношение Цветаевой к Диккенсу, как одному из любимых в ее семье авторов, на протяжении всей ее жизни было ровное, спокойное, «ласковое», то с Достоевским все было наоборот. Кертман, опираясь на многочисленные примеры из прозы и писем Цветаевой, предприняла попытку все-таки доказать, что Достоевский занимал определенное, и не малое, место в творческом сознании поэта. Многогранности и объемности символов и образов в поэзии Цветаевой были посвящены два доклада.
Мельник , сотрудница Музея, остановилась на образе и символе «куста» библейские сюжеты, неопалимая купина, рябиновый куст — символ цветаевской поэзии , а Т. Горькова , редактор семитомного собрания сочинений М. Цветаевой, рассмотрела образ и символ «волка» черты характера и поведения волка в ее стихах и поэмах, народный фольклор и волк в поэме-сказке «Егорушка», собственное «волчье одиночество», сын-»волчонок» и т.
Вот уже десять лет существует в небольшом израильском городе Реховоте Культурный центр, и все эти годы здесь проходят цветаевские чтения, музыкальные и поэтические вечера, знакомство с новыми изданиями Цветаевой и т. Об этом, а также о связанных с Цветаевой публикациях в израильской русской периодике, сообщила журналистка из Реховота Аида Злотникова , которая и организовала у себя в городе такой центр. К юбилею А. Эфрон хорошо ее знавшая Р. Вальбе подготовила к прочтению отрывки из 38 ее лагерных писем, написанных в гг.
Цветаевой, сестре поэта, также находившейся в лагере. Основное содержание этих пронзительных, полных горечи и боли писем — последние дни в Болшеве, проведенные вместе с семьей, смерть матери в Елабуге.
Маму любила больше всех. В докладе редактора издательства «Вагриус» Е. Толкачевой «Образ матери и поэта Марины Цветаевой в творческом наследии Ариадны Эфрон» были проанализированы воспоминания дочери поэта, написанные маленькой девочкой и состоявшимся мемуаристом.
Показано, что в них, за исключением отдельных эпизодов, образ матери и образ поэта представляются единым целым. Научный сотрудник московской библиотеки им. Светлова О. Ростова поделилась своими записями разговоров с Н. Соллогуб-Зайцевой, дочерью писателя Б. Зайцева, дружившей в е годы в Париже с А.
Эфрон и написавшей о ней воспоминания. Были также зачитаны отрывки из писем А. Эфрон к своей парижской подруге. С неопубликованными письмами А. Эфрон, хранящимися в архиве болшевского музея и адресованными Е.
Эфрон, поделился его сотрудник А. Один день конференции целиком был посвящен представлению книг, в выпуске или подготовке которых участвовали сотрудники музея-юбиляра. О работе над последним, восьмым, томом «Хроники научной, культурной и общественной жизни русской эмиграции во Франции.
Мнухин и один из исполнителей именного и предметного указателей Г. Они подробно остановились на самом сложном моменте в работе над заключительным томом, а именно на трудностях при составлении именного указателя, связанных с уточнениями и исправлениями ошибок в написании фамилий и инициалов. Таких ошибок и разночтений, допущенных в первоисточниках, особенно для малоизвестных лиц, оказалось множество. Для решения проблемы, по ходу работы над проектом, была составлена специальная картотека персоналий, которая позволила составителям исправить практически все обнаруженные в газетах и журналах неточности.
В сентябре, непосредственно перед началом конференции, книга вышла в том же издательстве «Русский путь». В Болшеве ее представили внук адресата, польский писатель и драматург Владислав Завистовский и составитель и комментатор издания Л.
Гость из Польши рассказал историю находки писем и биографию Натальи Гайдукевич, а Л. Мнухин — о работе над комментариями, о раскрытии новых фактов в творческой биографии поэта. И еще об одной книге, изданной «Русским путем», шла речь на этом заседании. Вероника Лосская вкратце изложила содержание составленного ею совместно с Жаклин де Пройяр сборника докладов, прочитанных в мае года в Париже на симпозиуме «Марина Цветаева и Франция.
Новое и неизданное». Наряду с известными специалистами, такими, как В. Лосская, С. Ельницкая, Л. Мнухин, Л. Зубова, А. Сумеркин, А. Смит и другими, не раз выступавшими в изданиях подобного рода, в сборнике появился ряд новых имен.
Среди них А. Асланян, Ш. Креспель и Л. Дени из Франции, Е. Айзенштейн, З. Атрохина, Т. Горькова, А. Кузнецова, Е. Толкачева из России, Л. Цибарт из Германии. Другой особенностью сборника явилась публикация всех дискуссий, имевших место во время проведения коллоквиума.
Очевидно, что подробное рассмотрение содержания насыщенного материалами сборника, должно стать предметом для отдельного разговора. Сам болшевский музей, совместно с издательским центром «Экспринт», выпустил небольшую книгу под названием «Пропавшая тетрадь». В основу издания положена сохранившаяся общая тетрадь известного библиофила А. Тарасенкова с переписанными его рукой шестью поэмами Цветаевой «Поэма горы», «Поэма воздуха», «Лестница» и др.
Он вел и переплетал такие тетради со стихами Цветаевой задолго до встречи с ней. Когда они познакомились в году, Тарасенков попросил Цветаеву просмотреть тетради и исправить неточности. Среди них была и тетрадь с поэмами. Помимо многочисленных исправлений в тексте, Цветаева оставила на полях десять помет и пояснений. Впервые об этой тетради стало известно в году из выступления в Норвическом университете М. Белкиной, вдовы А. Тарасенкова, но напечатать ее удалось только теперь. Издана книга факсимиле, публикация и вступительная статья М.
Последними из представленных были три книги воспоминаний современников о Марине Цветаевой, составленные Л. Мнухиным и Л. Турчинским и выпущенные издательством «Аграф».
Трехтомник, разбитый соответственно на три периода жизни Цветаевой «Рождение поэта», «Годы эмиграции», «Возвращение на родину» , представляет собой исправленное и существенно дополненное издание года. Полуэктова, помогавшая составителям готовить рукопись к печати, рассказала о главных достоинствах издания года.
За счет восстановленных купюр, допущенных из соображения объема в однотомнике года, и появившихся за последние десять лет новых мемуаров, настоящее издание превышает первое почти в полтора раза.
Среди двадцати авторов, включенных в новые сборники, писатели и поэты Р. Хин-Гольдовская, М. Альтшуллер, переводчица, одно время сотрудничавшая с издательством «Геликон», Евгения Каннак, соседка Цветаевой по ее последней московской квартире перед отъездом в Елабугу Ида Игнатова и др.
И еще одно важное отличие новых книг: все они снабжены указателем имен и названий произведений. Во время работы конференции ее участники смогли познакомиться с выставками «Ариадна Эфрон — художник» рисунки и акварели , «Раритеты Болшевского музея» , фотовыставкой «Музею М.
Цветаевой — 10 лет». From Editor. TSQ No Друйка Браславского района Витебской области Белорусской ССР в возрасте девятнадцати лет справка райвоенкомата от 13 февраля г. Зинаида Федоровна Серебрякова-Добычина в Москве не проживает — мы наводили справки. Вам известны имя, отечество и фамилия ее сына? Кто она такая — есть или была? Очень меня огорчает Ваше сообщение о «сплетнях» относительно смерти моей матери. Сплетням не место вокруг этой гибели. А причины ее — в человеческом равнодушии, в нечеловеческих условиях, в которых пыталась жить моя мать по возвращении на родину в те, сталинские времена, и которые еще усугублялись войной и эвакуацией.
Через два месяца после приезда Цветаевой в Советский Союз был арестован и впоследствии, конечно безвинно, расстреляй ее муж, мой отец, Сергей Яковлевич Эфрон; вместе с ним была арестована и я, и уже ничем не могла помочь матери, как и она мне.
С по г. Сестра ее, А. Не желали знаться с бывшей эмигранткой да еще с репрессированными родственниками! Старался помогать, добывая переводческую работу Пастернак Комнату снять удалось лишь месяца за два до начала войны; чтобы в нее втиснуться, пришлось раздать и распродать почти все, привезенное с собой, включая библиотеку.
Началась война: закончив очередной стихотворный перевод для Гослитиздата, Цветаева с сыном эвакуировалась в Чистополь с группой Литфонда она не была членом СП! Везла с собой свой рукописный архив, немного вещей и совсем мало денег.
В Чистополе, где был хоть какой-то шанс «устроиться», ее не прописали и отправили в переполненную эвакуированными, в безнадежную в отношении работы Елабугу. В ней Цветаева прожила всего десять дней. Накануне гибели она поехала в Чистополь, просила Асеева помочь с пропиской и устройством в детский дом писателей в качестве посудомойки; Асеев отмахнулся; на собрании, разбиравшем ее заявление, нашлись люди, выступившие против ее кандидатуры в частности, Тренев — драматург.
Находившаяся в соседней комнате моя мать слышала это; не дождавшись конца собрания после выступления Паустовского в защиту Цветаевой, решившего «вопрос» положительно , она вернулась в Елабугу и покончила с собой. Перед смертью она написала прощальное письмо нам, детям, и мужу, о гибели которого не знала. Она просила нас простить ее за то, что больше не могла всего этого вынести. Второе письмо она оставила Асееву, прося его позаботиться о ее сыне «как о своем собственном»; Асеев не выполнил этого завета.
Денег у мамы, когда она умерла, оставалось тех, военных рублей — цена двух буханок черного хлеба. Вот вам причины Татарский критик Гази Кашшаф ныне покойный , бывший в годы войны секретарем партийной организации Союза писателей Татарии, рассказал, что, как ему помнится, Марина Цветаева, о трагической гибели которой он, конечно же, слышал, написала из Елабуги одно или два письма на имя бывшего председателя Союза писателей Татарии Тухфата Имамутдинова.
Я тогда же, в году, разыскал Т. Имамутдинова, и он подтвердил, что получил от Цветаевой два письма именно два — он помнил это совершенно отчетливо , в которых она просила помочь ей устроиться на работу и сообщала о своем тяжелом положении. Первое письмо, опущенное, очевидно, с дороги, сдержанное, а второе было написано в отчаянных тонах.
Ответить на эти письма Имамутдинов не успел — вскоре пришло сообщение о трагической смерти Цветаевой. Писем этих у Имамутдинова не оказалось.
Он высказал предположение, что они могли сохраниться в архиве. В Государственном архиве Татарии в одной из папок с делами Союза писателей я обнаружил пожелтевшую от времени почтовую открытку, помеченную номером и написанную крупным, четким, по-мужски твердым почерком.
Вам пишет писательница-переводчица Марина Цветаева. Я эвакуировалась с эшелоном Литфонда в гор. Елабугу на Каме. У меня к Вам есть письмо от и. Я не надеюсь на устройство в Елабуге, потому что кроме моей литературной профессии у меня нет никакой.
У меня за этой же подписью есть письмо от Гослитиздата в Татиздат с той же просьбой. Очень и очень прошу Вас и через Вас Союз писателей сделать все возможное для моего устройства и работы в Казани. Со мной едет мой летний сын. Надеюсь, что смогу быть полезной как поэтическая переводчица. Поперек письма размашистым почерком написано: «К делу». Даты над письмом нет, но на почтовом штемпеле указано число: 18 августа года.
Обратного адреса также нет. Судя по штемпелю, письмо опущено в Казани. Это и было, очевидно, то первое письмо, о котором говорил Т. Второго письма найти не удалось. Копию письма М. Цветаевой я отправил Ариадне Сергеевне и вскоре получил от нее следующий ответ:.
Многоуважаемый Рафаэль Ахметович, простите, что с таким опозданием отвечаю на Ваше сердечное письмо: я уезжала из Тарусы, куда вернулась только на днях. Вообще же «зимовать» переберусь в Москву, вероятно, в октябре, и если в зимние месяцы Вы побываете в столице, то нам легко будет повидаться. Большое спасибо за копию письма Имамутдинову: это — одно из последних маминых писем. Очень важно, что Вам удалось его обнаружить; теперь эта копия в Цветаевском архиве — благодаря Вам.
После смерти А. Эфрон в году архив М. Да, возможно,— будь на месте Имамутдинова другой человек, все обернулось бы иначе — проклятое «бы»! Такими «бы» вся жизнь моей матери вымощена — особенно последние месяцы, последние дни. Страшны были те времена, расплывчато называемые «периодом культа»; сейчас нам самим, все пережившим, кажется невероятным, что могло быть то, что было — да еще в двадцатом веке, да еще в гуманнейшей стране Тотчас после моего возвращения в Москву из «мест не столь отдаленных» я начала разыскивать людей, бывших в эвакуации вместе с моей матерью.
Мне кажется, я разыскала всех, или почти всех, и узнала от них все, что они помнили. Вернее, эти розыски я начала еще в гг. Это естественно Так или иначе, ни в , ни с по сегодняшний день, я не разыскала никого, кто помнил бы местонахождение могилы, хотя некоторые были на похоронах. По роковому стечению обстоятельств большинства людей, бывших в то время в Елабуге и впоследствии знакомых с моим братом, уже нет в живых; так, скажем, нет в живых молодого литератора Алексея Кочеткова, знавшего мою мать в Москве, эвакуировавшегося одновременно, или почти, с нею, и потом вместе с моим братом перебравшегося в Ташкент; его свидетельство было бы бесценным А среди живых свидетелей немало, увы, и фантазеров, рассказывающих басни и, вольно или невольно, искажающих истину.
Сестре моей матери, Анастасии Ивановне, ездившей в Елабугу года два-три тому назад, могилу разыскать не удалось. Так же, как и Вам, ей удалось побывать у своей тезки, квартирной хозяйки моей матери, но ничего толкового о местонахождении могилы она не узнала от нее.
Ничего не узнала и в милиции — как Вам известно, архивы не сохранились; кладбищенского сторожа, при котором происходили похороны, уже не было в живых; моя тетка говорила с его женой, которая смогла лишь указать сторону кладбища, на которой хоронили умерших в г. Исходя из этого указания, А. Вы спрашиваете меня, не хотела бы я приехать в Елабугу? О нет, я этого не хочу. У меня просто ужас перед Елабугой, насколько меня тянет к тем местам, где мама жила, настолько сильно мое оттолкновение от места, где она погибла жертвой несказанного человеческого равнодушия, жестокости, трусости.
Короче, сама Елабуга тут ни при чем, равнодушие, жестокость и трусость преследовали маму давно и лишь в Елабуге добили ее, как могли бы добить в любом другом месте, но тем не менее именно этот городок на Каме был местом ее смерти, с которой я никогда не смогу свыкнуться и смириться.
Конечно, будь бы могила — тот уголок, который оставшиеся в живых могут украшать, над которым могут плакать, — я бы приехала и приезжала; но там ведь только кладбище, где она затерялась; не только «душу живу», но и прах ее не смогли сохранить люди. Что люди, когда мне и самой не было это дано судьбой — тем самым Роком! Тем не менее сердечная Вам благодарность за предложение приехать, за предложение помощи.
А пока — нет». Осенью того же года я встретился с Ариадной Сергеевной и затем каждый раз, приезжая в Москву, бывал у нее. Наше знакомство переросло в дружбу, скрепленную общим делом — «пробиванием» надмогильного памятника Марине Цветаевой. При всей разнице в возрастах, мы легко находили общий язык. Ариадна Сергеевна, казавшаяся многим слишком суровой, сдержанной, в сущности, была очень доброй, душевной, отзывчивой. Но это была не доброта, обращенная ко всем без разбору. Нет, Ариадна Сергеевна была и требовательной, и острой на язык, когда речь заходила о неприятных ей людях и явлениях.
Не прощала малейшей нотки неискренности и фальши. Терпеть не могла истеричных «поклонников» М. Цветаевой, сильно досаждавших ей. Приведу некоторые детали и факты из судьбы цветаевской семьи, о которых мне рассказала А. Ариадна Сергеевна приехала в Советский Союз вместе с отцом, Сергеем Яковлевичем Эфроном в марте года, в самый разгар сталинских репрессий. Белкина в своей книге дает другие даты возвращения Цветаевых в Россию: А. Эфрон вернулась в марте г.
Я Эфрон приехал в октябре г. По ее словам, живя во Франции, они много слышали и читали об этих репрессиях. Но не верили, считали описываемые в газетах чудовищные факты выдумками падкой на сенсации буржуазной прессы.
Действительность превзошла самые худшие опасения Марина Ивановна с сыном Георгием вернулась в Россию летом года. Она страстно любила Родину, не могла без нее жить, но, по словам Ариадны Сергеевны, смотрела на происходящие в России события более трезво. В сущности, она и уехала за границу, и вернулась обратно, движимая больше чувством, чем разумом,— вслед за мужем.
Через несколько месяцев после возвращения Марины Цветаевой арестовали ее мужа и дочь. А вас-то за что? Ариадна Сергеевна только грустно улыбнулась: «Жила во Франции. Значит — французская шпионка. Логика простая, вернее — примитивная». Ей было тогда двадцать семь. Вернулась она после реабилитации года сорокачетырехлетней женщиной — с подорванным здоровьем и изломанной судьбой. Мужа Ариадны Сергеевны арестовали где-то в начале пятидесятых годов, и он вскоре погиб в заключении.
Ариадна Сергеевна рассказала о некоторых подробностях лагерной жизни. Хлебнула она с достатком — через край! Ей, хрупкой, не приспособленной к таким условиям девушке, ни за что бы не выжить, если бы не жены старых коммунистов, большевиков-ленинцев: Гамарника, Тухачевского и др. Они взяли ее под свое крыло, всячески опекали и помогали. Трагически сложилась судьба Сергея Эфрона. За границей он глубоко осознал всю бесперспективность белого движения, искренне раскаивался в содеянном, всей душой тянулся к России, хотел хоть чем-то быть полезным новой власти.
Вернулся полный радужных надежд и планов Его расстреляли осенью года, когда немецкие войска подошли к Москве. Следствие по его делу не было закончено Ариадна Сергеевна рассказала и о некоторых подробностях жизни за границей. Жили они очень трудно, порою просто нищенски. Отец большею частью мыкался без работы, к тому же заболел туберкулезом. На скудные мамины гонорары прожить практически было невозможно. Ей — восемнадцатилетней девушке! Вечно ходила в каких-то обносках — подачках благотворительных организаций.
Покупка обуви — самых простых башмаков — превращалась в почти неразрешимую проблему. Случались дни, когда они буквально голодали, хотя обычно мама старалась хоть чем-то набить их желудок. Питались в основном дешевой и грубой пищей — картофелем, овощами, хлебом. Сливочного масла вообще не видели — только комбижир. Мясо — лишь по большим праздникам или если вдруг повезет с деньгами Постоянно мучил адский холод: они жили в старых каменных, можно сказать, трущобных домах на окраинах, разумеется, без всяких удобств.
Согревались с помощью железной печурки, которую топили углем и всяческим мусором. К утру комнатку так выдувало, что страшно было вылезать из-под одеяла И при всем этом Марина Цветаева ухитрялась работать — с железным упорством и поразительной систематичностью. Каждое утро, переделав бесчисленную работу по дому, она садилась за письменный стол натощак, выпив разве что чашечку кофе и просиживала до трех-четырех часов дня. В доме с пониманием относились к ее занятиям и в эти часы старались ее не тревожить.
Наша переписка с Ариадной Сергеевной продолжалась более десяти лет — до ее последних дней. Среди всяких житейских и бытовых проблем какой-то интерес для читателя могут представлять непрекращающиеся поиски материалов о Марине Цветаевой. Милый Рафаэль, рада, что Вам удалось достать книгу Речь идет об однотомнике М. Цветаевой г. По приезде в Москву звоните —договоримся о встрече и обо всем на свете поговорим.
Мне кажется, что Ваша поездка в Елабугу ничего нового — по сравнению с тем, что узнала Анастасия Ив. Да и трудно ожидать нового в месте, где человек прожил всего 10 дней четверть века спустя! Соколовский — один из подростков, с которыми общался брат,— ничего толком не помнит — это установлено той же Ан. Единственная абсолютная достоверность о елабужских днях — это сохранившиеся дневники брата; картина в них встает страшная — беспомощности, растерянности эвакуированных; равнодушия «руководящих»; всепожирающего эгоцентризма окружающих; брат пытался внушить маме силы для борьбы за переезд в Чистополь: Саконская и некоторые другие внушали ей, чтобы она оставалась в Елабуге и ходила работать в совхоз, за 5 километров; и т.
К сожалению, место могилы не указано в дневнике; все последующие страницы посвящены описанию борьбы за спасение и вывоз в Москву в военное время! Брату это удалось. Перевезя архив в Москву, он эвакуировался в Ташкент, где кончил десятилетку и поступил на первый курс литфака было трудно одному, он ужасно бедствовал и голодал. По совету Ал. Толстого перебрался в Москву, где немедленно был мобилизован; погиб в г.
Дату гибели Г. Эфрона — г. В Литфонде сейчас заявка Цветкомиссии для ссуды на ремонт тарусского цветаевского домика — чтобы организовать в нем нечто вроде музея; со ссудой на елабужские дела надо повременить, иначе ничего не выйдет ни тут, ни гам. В общем, обо всем поговорим, а пока всего самого Вам и Раузе Рауза Мансурова — моя жена. Несколько слов об упоминающемся в письме А. Он встречался с Мариной Цветаевой в Елабуге, дружил с ее сыном. К сожалению, А Соколовский действительно помнил немногое.
Гораздо больше могла бы рассказать его мать, поэтесса Нина Павловна Саконская, которая близко общалась с Мариной Цветаевой. Но ее к тому времени уже не было в живых. Соколовский кое-что путает,— например, утверждает, что М. Цветаева приехала в Елабугу 2 августа года, тогда как в действительности она приехала 18 августа. Путает он и дату смерти М. Цветаевой — в действительности она покончила самоубийством не го, а 31 августа. Тем не менее его письмо представляет определенный интерес.
Боюсь, что не смогу быть Вам полезен в качестве свидетеля последнего месяца жизни Марины Цветаевой. То, что я помню о ней, относится к чистой беллетристике и не подтвердится никакой документацией.
Марина Ивановна приехала в Елабугу 2 августа года, жила довольно замкнуто. Единственным человеком, к кому она прониклась доверием, с кем делилась и своими размышлениями о самых различных вещах, была моя мать — поэтесса Нина Павловна Саконская. У нас дома в доме, который мы заняли в эвакуации она бывала очень часто, но не все, что было говорено ею, я, конечно, сумел запомнить.
Если бы жива была моя мать, она, безусловно, смогла бы об этом хорошо рассказать. Я же могу воспользоваться лишь отрывками бесед и высказываний, возможно, помимо моей воли, оставшимися у меня в памяти. Были эпизоды грустные, были и смешные.
Но все кончилось трагически. Есть Сикорский?
Мы вдвоем побежали к выходу. Какой-то человек я не запомнил, кто это был, до того страшно было то, что он сказал сообщил нам, что Марина Ивановна покончила с собой. Сикорский был тогда юношей, но я уверен, что он помнит и обстановку в доме Цветаевой, и ее последние письма. Я же запомнил лишь отрывки из письма к сыну, которое сам Мур так она звала своего сына, хотя был он Георгием нам показывал, очевидно, для того, чтобы хоть чем-то оправдаться перед всеми — он сыграл немалую роль в гибели матери.
Он упрекал ее в том, что она увезла его из Парижа в Советский Союз, где он не нашел той родины, о которой она ему всегда говорила. Другой вопрос, который постоянно всплывал в нашей переписке,— установка гранитного памятника на месте временного железного креста.
Работая ответственным секретарем Союза писателей Татарии — гг. Пришлось столкнуться с немалыми трудностями, вызванными, с одной стороны, продолжающимся настороженным отношением к Марине Цветаевой, а с другой — российским привычным для нас, но не для Ариадны Сергеевны бюрократизмом Понятно, что такие требования встречали скрытое или явное сопротивление. Кроме того, жесткая смета не позволяла развернуться.
Милый Рафаэль, только на днях перебрались в Москву; тарусские сборы ныне почему-то оказались особенно трудоемкими; иные в Новую Зеландию ездят с меньшими хлопотами, чем мы на расстояние подмосковных километров! Спасибо Вам за сердечный и деловой отклик на елабужские дела; ответ на Ваше письмо непростительно откладывала до «выяснения отношений» с Литфондом; теперь могу сообщить некий предварительный результат:.
Порастаева по вопросу установки памятника-надгробия на могиле поэтессы Марины Цветаевой. Как Вы догадываетесь, «само» постановление это не сделалось; очень вспылил Антокольский, да и Эренбург рассердился, что его именем воспользовались для утверждения «купеческого проекта», скрыв от него, так сказать, подоплеку. Слава богу, теперь решение принято пристойное, хоть и не весьма грамотное; дальше, после праздников, схожу и разузнаю, какие у них есть приемлемые «образцы»; посоветуюсь, где и как лучше заказать памятник, в Москве, в Казани по тем «каналам», что Вы указали.
Крестик в плите выбьем уже после изготовления ее, т. России» за 11 ноября должны выйти отрывки из маминой вещи «Мать и музыка» — посмотрите; правда, сокращения покалечили вещь; но, Бог даст, издадим том прозы, где будет восстановлен полный текст. Милый Рафаэль, спасибо за заботу о маминых делах. Два года я хлопотала перед Союзом писателей о домике-музее в Тарусе; Вы видели этот домик; на ремонт его была на обществ, началах составлена смета — требовалось десять тысяч на все про все — столько приблизительно, во сколько Союзу обходится один — ну два — высокопоставленных банкета!
Из этой суммы три тысячи выделил Институт Поставила вопрос о его восстановлении по чертежам ; вопрос и ныне там; в начале летнего сезона на этом месте попросту возведут очередной санаторный корпус; все это в письме выглядит довольно аккуратно; а я в это два года жизни вбила — зачем, спрашивается? Кому это нужно? Сталинская эпоха создала тип бронированных руководителей; хрущевская эпоха научила их улыбаться и быть вежливыми да и то далеко не всех!
Кто и что может научить их быть людьми и действовать по-людски? Никто и ничто, наверное. Надо, чтобы народились и воспитались новые поколения; а это дело долгое — не дождаться Относительно могилы надгробия в Елабуге, где тоже, вполне естественно, все делалось не по-людски, удалось добиться, как Вы знаете, обещания ассигнования на надгробие «по образцу, к-ые устанавливаются на могилах советских писателей». Он обещал «написать и ускорить»; сказал, что не обязательно действовать через Министра культуры, а можно снестись непосредственно с местными отделениями худ.
Замысел с камнем или валуном ему понравился, при условии, конечно, если валун влезет в тысячерублевую смету. Вначале предполагалось установить на могиле М. Цветаевой естественный камень. Попробуйте разведать, осуществим ли этот замысел который — не замысел, а камень — хорош тем, что не стандарт, и тем, что не вполне надгробие, а скорее памятник, что особенно важно, когда местонахождение самой могилы не установлено.
Если это неосуществимо или непосильно — будем ставить стелу. Надпись нужна та самая, что на кресте в Елабуге. Цветаева, мамина сестра, просила — когда крест будет заменен памятником, табличку с надписью с креста снять и сохранить. После завершения «официальной части» изготовления памятника выбьем над надписью крестик барельефом или горельефом , так что учитывая это, надпись надо будет расположить не слишком высоко».
Милый Рафаэль, простите, что так долго не отвечала — совсем расхворалась и сил не было. Их и теперь не прибавилось, но кажется хоть —идет на спад. Насчет памятника нет слов, как жаль — и маму, заслужившую более — ну, хотя бы пристойного — и камня, и отношения — да и нас с Вами, столько вложивших и сил, и стараний, и души, и жизни в это дело.
И у меня ее — жизни — совсем немного остается, износилась я до последних шестеренок, и так все горько под конец.
Я только хочу Вам сказать, и чтобы Вы это запомнили — Вас лично я ни на йоту не виню в этой неудаче. Вашим сыновним отношением к памяти моей матери Вы воздвигли настоящий ей памятник — нерукотворный и, увы, незримый, как нерукотворны и незримы наши души Ну, Бог даст — и люди дадут — доживете Вы и до рукотворностей, тогда и меня вспомните Теперь вот что, на майские праздники одна знакомая девушка ездила в Елабугу, к сожалению, сорвалась очень поспешно, а то я попросила бы ее заехать к Вам, м.
Вот что она рассказала: она была в Елабуге и в прошлом году, все там было в порядке, к-ый Вы знаете. С тех пор приехала какая-то группа молодежи, сняла тот крест, что был, и установила большой деревянный крест; сторожа кладбища они новые — муж и жена убрали его и поставили прежний. Потом учащиеся какого-то елабужского техникума или института навалили гору камней возле креста — тоже, чтобы почтить память; потом приехала из Москвы группа молодежи в составе 7 человек; сказались представителями Союза писателей, вырыли основание под фундамент и уложили деревянную опалубку, сказали сторожам, что приедут в июне и привезут памятник мраморный.
Конечно, к СП они никакого отношения не имеют — сплошная самодеятельность; очень трогательно все это по замыслу, но кощунственно по существу — что же получится, если каждый, кому не лень, так и будет воздвигать монументы.
Это я Вам пишу к тому, чтобы Вы поставили в известность вашего представителя Литфонда, надо действительно поторопиться с установкой этого многострадального камня, иначе «самодеятельность» развернется до недопустимых пределов, будет лишний ажиотаж, и оскорбительный, и опасный для памяти МЦ по нынешним временам.
Да и сколько можно тормозить, обманывать, водить за нос там, на месте? Переписка московского Литфонда с казанским разбухла, как судебное дело; казанских отписок, посулов и прямых обманов, вплоть до утверждения, что памятник уже готов и установлен,— не перечесть; казанское Мин.
Что ответить на письмо Головко? Головко — елабужский краевед. Насчет «участия криминалистов». Это первое, о чем мы подумали, когда выяснилось, что живых участников похорон нет, равно как и кладбищенских документов.
Решили, что вскрыть чужие безымянные могилы — кощунство и осквернение праха многих и многих несчастных; второе: как мне известно, в это же время и в этом же ряду похоронено несколько женщин-самоубийц; почти любую из них можно принять за МЦ Искать могилу путем вскрытия многих могил допустимо, как нам кажется, лишь когда бывшее кладбище идет под застройку, т.
Общественность Татарии настояла, чтобы дом не сносили, ныне здесь установлена мемориальная доска. Надо тщательно сфотографировать его снаружи и внутри, чтобы хотя бы так сохранить. У нас, например, вопрос о памятных досках решает Мин. Каковы порядки на этот счет в Татарии — не знаю. Цветаевский домик в Тарусе сохранить от уничтожения не удалось, несмотря на то, что ходатайствовали об этом: Музей изобразительных искусств, Союз писателей, Институт кристаллографии в этом же доме жил выдающийся кристаллограф Вульф ; ред.
Взяли да и снесли. Было бы хорошо, если бы члены лит. Возражения вызвала уже надпись на камне. Ариадна Сергеевна и Анастасия Ивановна настаивали, чтобы на камне была воспроизведена прежняя надпись: «В этой стороне кладбища похоронена Марина Ивановна Цветаева Но эти, казалось бы, безобидные слова встретили протест со стороны кого-то из высокопоставленных литчиновников.
Теперь уже и не установить, кого именно, так как такие дела делались обычно путем «негласных указаний» , В них увидели «намек», что по тем временам считалось недопустимым. В результате выбили просто: «Марина Ивановна Цветаева Не нравилась Ариадне Сергеевне и утвержденная «сверху» форма камня с полукружием в верхней части. Она называла этот камень безвкусным, «купеческим». Камень и в самом деле получился скорее «мусульманским» — сказались, очевидно, давние традиции местных камнерезов.
Под самым полукружием предполагалось установить — тоже по местному обычаю — портрет Марины Ивановны. Ариадна Сергеевна воспротивилась и этому, надеясь со временем выбить здесь крест. Но крест так и не выбили, так как камень перешел под опеку Елабужского горисполкома его установили в году. В этом виде камень стоит до сих пор. Площадка возле него забетонирована и благоустроена, а могила разумеется, чисто условная обнесена массивными чугунными цепями.
Но Ариадна Сергеевна, возможно, потому, что не посчитались с ее мнением, потеряла интерес к надгробию и ни разу здесь не была. Паломничество к могиле М. Цветаевой продолжается, с каждым годом принимая все большие размеры.
Ежегодно здесь бывают десятки тысяч «диких» туристов, и сейчас ведутся переговоры о создании специальной пароходной экскурсии по «цветаевским местам» и открытии музея в том доме, где она провела последние дни. Марина Цветаева: «Я бы хотела жить с вами в маленьком городе…» — 8 октября года исполнилось лет со дня рождения Марины Цветаевой.
Пресс-дайджест Казанские некрополи Новая жизнь старой Казани Смотрим видео. Без комментариев Казань вчера, сегодня, завтра Точка на карте города Ретроспектива История в лицах Любовь к отеческим гробам Пешком в историю Моя родословная Республика, в которой мы живем Российская история Мировая история Спрашивайте — отвечаем Работа над ошибками Занимательная история Хочу всё знать Время и вещи Личные истории Об истории несерьезно Вежливость на каждый день Полезные советы Традиции на вашем столе Что в имени твоем?
Занимательные тесты. Цитата Если хочешь узнать человека, не слушай, что о нём говорят другие, послушай, что он говорит о других. Вуди Аллен. Новости от Издательского дома Маковского. Старинные снимки. Казань вчера, сегодня, завтра » История в лицах. Марина Цветаева в Елабуге: год и сегодня Рафаэль Мустафин 31 августа года 31 августа исполнилось 70 лет со дня кончины Марины Цветаевой, покончившей с собой в Елабуге, где она находилась в эвакуации.
О последних днях Марины Цветаевой Когда в какое-то место приезжаешь впервые, глаз невольно ищет и выделяет характерные приметы и особенности. Итак, одна строка из биографии большого поэта.
