Рифма к слову долго, Шутка «Лучшая рифма к слову спать - "долго"»
Зги не видно. Словарь С. В каждой загадке с подвохом кроется маленькая зацепка, заметив которую можно найти верный ответ.
Федор Михайлович Достоевский, "Подросток" Если ты в самом себе не находишь мотивов для радостей, смотри на других людей. Ступай в народ. Смотри, как он умеет веселиться, отдаваясь безраздельно радостным чувствам. Петр Ильич Чайковский Кто употребляет все свое старание на то, чтобы веселиться, тот рискует долго скучать. Пьер Буаст. Популярные сегодня: верняк сгноить ресурсов моришь краснели. Фильм «Ванильное небо».
Фильм «Крестный отец». Фильм «Побег из Шоушенка». Фильм «Хатико: Самый верный друг». Статусы, цитаты, афоризмы и пословицы. Раздел «Шутка «Лучшая рифма к слову спать - "долго"»». При использовании материалов сайта активная ссылка на сайт MillionStatusov. Контакты: info MillionStatusov. Пользовательское соглашение Конфиденциальность. Воспользуйтесь Вашим аккаунтом в соц. Запомнить Забыли пароль? Еще нет аккаунта? Наклонился над баранкой, — Смолк шофер, Заснул шофер.
Сколько суток полусонных, Сколько верст в пурге слепой На дорогах занесенных Он оставил за собой…. От глухой лесной опушки До невидимой реки — Встали танки, кухни, пушки, Тягачи, грузовики,.
Легковые — криво, косо. В ряд, не в ряд, вперед-назад, Гусеницы и колеса На снегу еще визжат. На просторе ветер резок, Зол мороз вблизи железа, Дует в душу, входит в грудь — Не дотронься как-нибудь. Уминая снег зернистый, Впеременку — пляс не пляс — Возле танка два танкиста Греют ноги про запас. Чья гармошка? И сказал уже водитель Вместо друга своего: — Командир наш был любитель… Схоронили мы его. Поясняет осторожно, Чтоб на том покончить речь: — Я считал, сыграть-то можно, Думал, что ж ее беречь.
А стрелок: — Вот в этой башне Он сидел в бою вчерашнем… Трое — были мы друзья. Я ведь сам понять умею, Я вторую, брат, войну… И ранение имею, И контузию одну.
И опять же — посудите — Может, завтра — с места в бой…. Только взял боец трехрядку, Сразу видно — гармонист.
Для началу, для порядку Кинул пальцы сверху вниз. Позабытый деревенский Вдруг завел, глаза закрыв, Стороны родной смоленской Грустный памятный мотив,. И от той гармошки старой, Что осталась сиротой, Как-то вдруг теплее стало На дороге фронтовой. От машин заиндевелых Шел народ, как на огонь. И кому какое дело, Кто играет, чья гармонь. Только двое тех танкистов, Тот водитель и стрелок, Все глядят на гармониста — Словно что-то невдомек.
Что-то чудится ребятам, В снежной крутится пыли. Будто виделись когда-то, Словно где-то подвезли…. И, сменивши пальцы быстро, Он, как будто на заказ, Здесь повел о трех танкистах, Трех товарищах рассказ.
А боец зовет куда-то, Далеко, легко ведет. Я не то еще сказал бы, — Про себя поберегу. Я не так еще сыграл бы, — Жаль, что лучше не могу. Я забылся на минутку, Заигрался на ходу, И давайте я на шутку Это все переведу.
Обогреться, потолкаться К гармонисту все идут. И опять долой перчатку, Оглянулся молодцом И как будто ту трехрядку Повернул другим концом. И забыто — не забыто, Да не время вспоминать, Где и кто лежит убитый И кому еще лежать. И кому траву живому На земле топтать потом, До жены прийти, до дому, — Где жена и где тот дом? Плясуны на пару пара С места кинулися вдруг. Задышал морозным паром, Разогрелся тесный круг. Чей кормилец, чей поилец, Где пришелся ко двору? Крикнул так, что расступились: — Дайте мне, а то помру!..
И пошел, пошел работать, Наступая и грозя, Да как выдумает что-то, Что и высказать нельзя. Словно в праздник на вечерке Половицы гнет в избе, Прибаутки, поговорки Сыплет под ноги себе. Кабы валенки отбросить, Подковаться на каблук, Припечатать так, чтоб сразу Каблуку тому — каюк! Хоть бы что ребятам этим, С места — в воду и в огонь. Все, что может быть на свете, Хоть бы что — гудит гармонь.
Выговаривает чисто, До души доносит звук. И сказали два танкиста Гармонисту: — Знаешь, друг… Не знакомы ль мы с тобою? Не тебя ли это, брат, Что-то помнится, из боя Доставляли мы в санбат?
Вся в крови была одежа, И просил ты пить да пить…. У тебя маршрут иной. Забирай, играй в охоту, В этом деле ты мастак, Весели свою пехоту. Командир наш был любитель, Это — память про него…. И с опушки отдаленной Из-за тысячи колес Из конца в конец колонны: — По машинам! В поле вьюга-завируха, В трех верстах гудит война. На печи в избе старуха, Дед-хозяин у окна. Рвутся мины. Звук знакомый Отзывается в спине. Это значит — Теркин дома, Теркин снова на войне.
А старик как будто ухом По привычке не ведет. Лежи, старуха. На печи, забившись в угол, Та следит исподтишка С уважительным испугом За повадкой старика,.
С кем жила — не уважала, С кем бранилась на печи, От кого вдали держала По хозяйству все ключи. А старик, одевшись в шубу И в очках подсев к столу, Как от клюквы, кривит губы — Точит старую пилу. Сам пилу берет: — А ну-ка… — И в руках его пила, Точно поднятая щука, Острой спинкой повела. Повела, повисла кротко. Теркин щурится: — Ну, вот. Поищи-ка, дед, разводку, Мы ей сделаем развод. Посмотреть — и то отрадно: Завалящая пила Так-то ладно, так-то складно У него в руках прошла.
Обернулась — и готово. Будет резать лучше новой, Зря инструмент не кори. И хозяин виновато У бойца берет пилу. А старуха: — Слаб глазами. Стар годами мой солдат.
Поглядел бы, что с часами, С той войны еще стоят…. Снял часы, глядит: машина, Точно мельница, в пыли. Паутинами пружины Пауки обволокли. Их повесил в хате новой Дед-солдат давным-давно: На стене простой сосновой Так и светится пятно.
Осмотрев часы детально, — Все ж часы, а не пила, — Мастер тихо и печально Посвистел: — Плохи дела…. Но куда-то шильцем сунул, Что-то высмотрел в пыли, Внутрь куда-то дунул, плюнул, Что ты думаешь, — пошли!
Крутит стрелку, ставит пятый, Час — другой, вперед — назад. Дед растроган, а старуха, Отслонив ладонью ухо, С печки слушает: — Идут! А парень Услужить еще не прочь.
Так опять могу помочь. И добавил, выжидая, Глядя под ноги себе: — Хочешь, бабка, угадаю, Где лежит оно в избе? Бабка охнула тревожно. Завозилась на печи. А хозяин плутовато Гостя под локоть тишком: — Вот что значит мы, солдаты, А ведь сало под замком.
Ключ старуха долго шарит, Лезет с печки, сало жарит И, страдая до конца, Разбивает два яйца. Эх, яичница! Закуски Нет полезней и прочней. Полагается по-русски Выпить чарку перед ней.
Это доктор на дорожку Для здоровья выдал мне. Отвинтил у фляги крышку: — Пей, отец, не будет лишку. Поперхнулся дед-солдат. Подтянулся: — Виноват!.. А боец, тряхнув над ухом Тою флягой, говорит: — Рассуждая так ли, сяк ли, Все равно такою каплей Не согреть бойца в бою. Будьте живы! И сидят они по-братски За столом, плечо в плечо. Разговор ведут солдатский, Дружно спорят, горячо. Дед кипит: — Позволь, товарищ. Что ты валенки мне хвалишь? Разреши-ка доложить. А где сушить?
Не просушишь их в землянке, Нет, ты дай-ка мне сапог, Да суконные портянки Дай ты мне — тогда я бог! Снова где-то на задворках Мерзлый грунт боднул снаряд. Как ни в чем — Василий Теркин, Как ни в чем — старик солдат. Нам осколки даже в каше Попадались. Точно так. Попадет, откинешь ложкой, А в тебя — так и мертвец.
А скажи, простая штука Есть у вас? Тогда ты — воин, Рассуждать со мной достоин. Ты — солдат, хотя и млад. А солдат солдату — брат. И скажи мне откровенно, Да не в шутку, а всерьез. С точки зрения военной Отвечай на мой вопрос. Отвечай: побьем мы немца Или, может, не побьем? Ел он много, но не жадно, Отдавал закуске честь, Так-то ладно, так-то складно, Поглядишь — захочешь есть.
Всю зачистил сковородку, Встал, как будто вдруг подрос, И платочек к подбородку, Ровно сложенный, поднес. Отряхнул опрятно руки. И, как долг велит в дому, Поклонился и старухе И солдату самому.
Молча в путь запоясался, Осмотрелся — все ли тут? Честь по чести распрощался, На часы взглянул: идут! Все припомнил, все проверил, Подогнал и под конец Он вздохнул у самой двери И сказал: — Побьем, отец….
В поле вьюга-завируха, В трех верстах гремит война. На печи в избе — старуха. Дед-хозяин у окна. Немца бить идет. Говорит боец: — Досадно. Столько вдруг свалилось бед: Потерял семью. Ну, ладно. Нет, так на тебе — кисет!
Запропастился куда-то, Хвать-похвать, пропал и след. Потерял и двор и хату. И вот — кисет. Кабы годы молодые, А не целых сорок лет… Потерял края родные, Все на свете и кисет. В неприютном школьном доме Мужики, не детвора. Не за партой — на соломе, Перетертой, как костра. Вот судьба, товарищ Теркин. Так случиться может с каждым, Возразил бородачу, — Не такой со мной однажды Случай был.
И то молчу,.
И молчит, сопит сурово. Кое-где привстал народ. Из мешка из вещевого Теркин шапку достает. Просто шапку меховую, Той подругу боевую, Что сидит на голове. Есть одна. Откуда две? Только нет моей ушанки, Непорядок чую вдруг.
И не то чтоб очень зябкий, — Просто гордость у меня. Потому, боец без шапки — Не боец. Как без ремня. А девчонка перевязку Нежно делает, с опаской, И, видать, сама она В этом деле зелена. Так кричу, почти что плачу, Рана трудная была. А она, девчонка эта, Словно «баюшки-баю»: — Шапки вашей, — молвит, — нету, Я вам шапку дам свою. Наклонилась и надела. Сколько в жизни всяких шапок Я носил уже — не счесть, Но у этой даже запах Не такой какой-то есть….
Дорога бойцу, как память. А еще сказать могу По секрету, между нами, — Шапку с целью берегу. И в один прекрасный вечер Вдруг случится разговор: «Разрешите вам при встрече Головной вручить убор. Сам привстал Василий с места И под смех бойцов густой, Как на сцене, с важным жестом Обратился будто к той, Что пять слов ему сказала, Что таких ребят, как он, За войну перевязала, Может, целый батальон.
А ты — кисет. Это точно. Это ты как угадал. Но поверь, что я нарочно Не женился. Я, брат, знал! Кому другому Знать бы лучше наперед, Что уйдет солдат из дому, А война домой придет. Что пройдет она потопом По лицу земли живой И заставит рыть окопы Перед самою Москвой.
Что ты знал!.. Жаль, гармонь моя в обозе, Я бы лекцию прочел. Разреши одно отметить, Мой товарищ и сосед: Сколько лет живем на свете? Двадцать пять! Бородач под смех и гомон Роет вновь труху-солому, Перещупал все вокруг: — Без кисета, как без рук…. Раз кисет — предмет военный, На-ко мой, не подойдет? Принимай, я — добрый парень.
Мне не жаль. Не пропаду. Мне еще пять штук подарят В наступающем году. Потерять семью не стыдно — Не твоя была вина. Потерять башку — обидно, Только что ж, на то война. Потерять кисет с махоркой, Если некому пошить, — Я не спорю, — тоже горько, Тяжело, но можно жить, Пережить беду-проруху, В кулаке держать табак, Но Россию, мать-старуху, Нам терять нельзя никак. Наши деды, наши дети, Наши внуки не велят.
Сколько лет живем на свете? То-то, брат! Сколько жить еще на свете, — Год, иль два, иль тыщи лет, — Мы с тобой за все в ответе. А ты — кисет…. Немец был силен и ловок, Ладно скроен, крепко сшит, Он стоял, как на подковах, Не пугай — не побежит. Сытый, бритый, береженый, Дармовым добром кормленный, На войне, в чужой земле Отоспавшийся в тепле. Он ударил, не стращая, Бил, чтоб сбить наверняка.
И была как кость большая В русской варежке рука…. Не играл со смертью в прятки, — Взялся — бейся и молчи, — Теркин знал, что в этой схватке Он слабей: не те харчи.
Есть войны закон не новый: В отступленье — ешь ты вдоволь, В обороне — так ли сяк, В наступленье — натощак. Немец стукнул так, что челюсть Будто вправо подалась. И тогда боец, не целясь, Хряснул немца промеж глаз.
И еще на снег не сплюнул Первой крови злую соль, Немец снова в санки сунул С той же силой, в ту же боль. Так сошлись, сцепились близко, Что уже обоймы, диски, Автоматы — к черту, прочь! Только б нож и мог помочь. Бьются двое в клубах пара, Об ином уже не речь, — Ладит Теркин от удара Хоть бы зубы заберечь,. Охнул Теркин: плохо дело, Плохо, думает боец.
Хорошо, что легок телом — Отлетел. А то б — конец…. Устоял — и сам с испугу Теркин немцу дал леща, Так что собственную руку Чуть не вынес из плеча. Черт с ней! Рад, что не промазал, Хоть зубам не полон счет, Но и немец левым глазом Наблюденья не ведет. Драка — драка, не игрушка! Хоть огнем горит лицо, Но и немец красной юшкой Разукрашен, как яйцо. Вот он — в полвершке — противник. Носом к носу. До чего же он противный — Дух у немца изо рта. Злобно Теркин сплюнул кровью.
Ну и запах! Валит с ног. Ах ты, сволочь, для здоровья, Не иначе, жрешь чеснок! Ты куда спешил — к хозяйке? Матка, млеко? Матка, яйки? Оказать решил нам честь? А кто ты есть,. Кто ты есть, что к нашей бабке Заявился на порог, Не спросясь, не скинув шапки И не вытерши сапог? Со старухой сладить в силе? Нет, кто ты есть, Что должны тебе в России Подавать мы пить и есть? Добрым людям люди рады. Нет, ты сам себе силен. Ты наводишь Свой порядок. Ты приходишь — Твой закон.
Кто ж ты есть? Мне толку нету, Чей ты сын и чей отец. Человек по всем приметам, — Человек ты? Двое топчутся по кругу, Словно пара на кругу, И глядят в глаза друг другу: Зверю — зверь и враг — врагу.
Как на древнем поле боя, Грудь на грудь, что щит на щит, — Вместо тысяч бьются двое, Словно схватка все решит. А вблизи от деревушки, Где застал их свет дневной, Самолеты, танки, пушки У обоих за спиной. Но до боя нет им дела, И ни звука с тех сторон. В одиночку — грудью, телом Бьется Теркин, держит фронт. Бьется насмерть парень бравый, Так что дым стоит сырой, Словно вся страна-держава Видит Теркина: — Герой! Что страна! Хотя бы рота Видеть издали могла, Какова его работа И какие тут дела.
Только Теркин не в обиде. Не затем на смерть идешь, Чтобы кто-нибудь увидел. Хорошо б. А нет — ну что ж…. Бьется насмерть парень бравый — Так, как бьются на войне. И уже рукою правой Он владеет не вполне. Кость гудит от раны старой, И ему, чтоб крепче бить, Чтобы слева класть удары, Хорошо б левшою быть. Бьется Теркин, В драке зоркий, Утирает кровь и пот.
Изнемог, убился Теркин, Но и враг уже не тот. Далеко не та заправка, И побита морда вся, Словно яблоко-полявка, Что иначе есть нельзя. Кровь — сосульками. Однако В самый жар вступает драка. Немец горд. И Теркин горд. Ты не знал мою натуру, А натура — первый сорт.
В клочья шкуру — Теркин чуру Не попросит. Вот где черт! Кто одной боится смерти — Кто плевал на сто смертей. Пусть ты черт. Да наши черти Всех чертей В сто раз чертей. Бей, не милуй. Зубы стисну. А убьешь, так и потом На тебе, как клещ, повисну, Мертвый буду на живом. Хорошо же! Теркин ворот нараспашку, Теркин сел, глотает снег, Смотрит грустно, дышит тяжко, — Поработал человек. Хорошо, друзья, приятно, Сделав дело, ко двору — В батальон идти обратно Из разведки поутру.
По земле ступать советской, Думать — мало ли о чем! Автомат нести немецкий, Между прочим, за плечом. Языка — добычу ночи, — Что идет, куда не хочет, На три шага впереди Подгонять: — Иди, иди….
Видеть, знать, что каждый встречный- Поперечный — это свой. Не знаком, а рад сердечно, Что вернулся ты живой. Доложить про все по форме, Сдать трофеи не спеша. А потом тебя покормят, — Будет мерою душа. Старшина отпустит чарку, Строгий глаз в нее кося. А потом у печки жаркой Ляг, поспи. Война не вся. Фронт налево, фронт направо, И в февральской вьюжной мгле Страшный бой идет, кровавый, Смертный бой не ради славы, Ради жизни на земле.
Сто страниц минуло в книжке, Впереди — не близкий путь. Стой-ка, брат. Без передышки Невозможно. Дай вздохнуть. Дай вздохнуть, возьми в догадку: Что теперь, что в старину — Трудно слушать по порядку Сказку длинную одну Все про то же — про войну. Про огонь, про снег, про танки, Про землянки да портянки, Про портянки да землянки, Про махорку и мороз….
Вот уж нынче повелось: Рыбаку лишь о путине, Печнику дудят о глине, Леснику о древесине, Хлебопеку о квашне, Коновалу о коне, А бойцу ли, генералу — Не иначе — о войне. О войне — оно понятно, Что война. А суть в другом: Дай с войны прийти обратно При победе над врагом. Учинив за все расплату, Дай вернуться в дом родной Человеку. И тогда-то Сказки нет ему иной. И тогда ему так сладко Будет слушать по порядку И подробно обо всем, Что изведано горбом, Что исхожено ногами, Что испытано руками, Что повидано в глаза И о чем, друзья, покамест Все равно — всего нельзя….
Мерзлый грунт долби, лопата, Танк — дави, греми — граната, Штык — работай, бомба — бей. На войне душе солдата Сказка мирная милей. Друг-читатель, я ли спорю, Что войны милее жизнь? Да война ревет, как море Грозно в дамбу упершись. Я одно скажу, что нам бы Поуправиться с войной. Отодвинуть эту дамбу За предел земли родной. А покуда край обширный Той земли родной — в плену, Я — любитель жизни мирной — На войне пою войну. Что ж еще? И все, пожалуй, Та же книга про бойца. Без начала, без конца, Без особого сюжета, Впрочем, правде не во вред.
Есть закон — служить до срока, Служба — труд, солдат — не гость. Есть отбой — уснул глубоко, Есть подъем — вскочил, как гвоздь. Есть война — солдат воюет, Лют противник — сам лютует.
Есть сигнал: вперед!.. Есть приказ: умри!.. На войне ни дня, ни часа Не живет он без приказа, И не может испокон Без приказа командира Ни сменить свою квартиру, Ни сменить портянки он.
Ни жениться, ни влюбиться Он не может, — нету прав, Ни уехать за границу От любви, как бывший граф. Если в песнях и поется, Разве можно брать в расчет, Что герой мой у колодца, У каких-нибудь ворот, Буде случай подвернется, Чью-то долю ущипнет? А еще добавим к слову: Жив-здоров герой пока, Но отнюдь не заколдован От осколка-дурака, От любой дурацкой пули, Что, быть может, наугад, Как пришлось, летит вслепую, Подвернулся, — точка, брат.
Ветер злой навстречу пышет, Жизнь, как веточку, колышет, Каждый день и час грозя. Кто доскажет, кто дослышит — Угадать вперед нельзя. И до той глухой разлуки, Что бывает на войне, Рассказать еще о друге Кое-что успеть бы мне. Тем же ладом, тем же рядом, Только стежкою иной. Пушки к бою едут задом, — Это сказано не мной. Отдымился бой вчерашний, Высох пот, металл простыл. От окопов пахнет пашней, Летом мирным и простым. В полверсте, в кустах — противник, Тут шагам и пядям счет.
А вечер дивный По полям пустым идет. По следам страды вчерашней, По немыслимой тропе; По ничьей, помятой, зряшной Луговой, густой траве;. По земле, рябой от рытвин, Рваных ям, воронок, рвов, Смертным зноем жаркой битвы Опаленных у краев…. И откуда по пустому Долетел, донесся звук, Добрый, давний и знакомый Звук вечерний. Майский жук! И ненужной горькой лаской Растревожил он ребят, Что в росой покрытых касках По окопчикам сидят. И такой тоской родною Сердце сразу обволок!
Фронт, война. А тут иное: Выводи коней в ночное, Торопись на пятачок. Отпляшись, а там сторонкой Удаляйся в березняк, Провожай домой девчонку Да целуй — не будь дурак, Налегке иди обратно, Мать заждалася…. И вдруг — Вдалеке возник невнятный, Новый, ноющий, двукратный, Через миг уже понятный И томящий душу звук.
Звук тот самый, при котором В прифронтовой полосе Поначалу все шоферы Разбегались от шоссе. На одной постылой ноте Ноет, воет, как в трубе. И бежать при всей охоте Не положено тебе. Ты, как гвоздь, на этом взгорке Вбился в землю. Не тоскуй. Ведь — согласно поговорке — Это малый сабантуй…. Ждут, молчат, глядят ребята, Зубы сжав, чтоб дрожь унять.
И, как водится, оратор Тут находится под стать. С удивительной заботой Подсказать тебе горазд: — Вот сейчас он с разворота И начнет. И жизни даст. Жизни даст! Со страшным ревом Самолет ныряет вниз, И сильнее нету слова Той команды, что готова На устах у всех: — Ложись!.. Смерть есть смерть. Ее прихода Все мы ждем по старине.
А в какое время года Легче гибнуть на войне? Летом солнце греет жарко, И вступает в полный цвет Все кругом. И жизни жалко До зарезу.
