Моцарт и сальери кратко, Вы точно человек?
Надежда и любовь к музыке его останавливали. Теперь в сумрачном и хмуром настроении пребывает Моцарт. Анализ Каменный гость.
Оркестровое вступление к этой сцене строится на музыке первой части фантазии, которую играл Моцарт в первой сцене. Таким образом, если вступление к первой картине вводит нас в мир мрачных мыслей Сальери, вступление ко второй сцене рисует светлый, ясный образ Моцарта.
Оба композитора сидят вместе за обеденным столом. Теперь в сумрачном и хмуром настроении пребывает Моцарт. Его тревожит его «Requiem». Сальери удивлен, он не знал, что Моцарт пишет заупокойную мессу.
Моцарт рассказывает Сальери, что к нему дважды приходил какой-то таинственный незнакомец и не заставал его. На третий раз застал. Этот человек, одетый в черное, заказал ему «Requiem» и скрылся. Моцарт тут же сел писать, но человек этот больше не появлялся. Да это и к лучшему: «Requiem» уже почти готов, и Моцарту было бы жаль с ним расстаться. Но Моцарту не дает покоя этот «черный человек», ему чудится, что он преследует его как тень, да и теперь ему кажется, что он с ними здесь — третий.
Сальери с деланной бодростью разубеждает Моцарта, предлагает, как советовал ему когда-то Бомарше, откупорить бутылку шампанского «как мысли черные к тебе придут» или перечесть «Женитьбу Фигаро». Моцарт вспоминает, что Сальери был другом Бомарше и сочинил для него «Тарара», «вещь славную» Моцарт напевает из нее мотив. Вдруг он вспоминает и спрашивает Сальери, правда ли, что Бомарше кого-то отравил?
Сальери отвечает: «Не думаю: он слишком был смешон для ремесла такого».
А гений и злодейство — две вещи несовместные». Моцарт поднимает тост за здоровье Сальери, за их союз, связующий «двух сыновей гармонии» Моцарт пьет. Моцарт идет к фортепиано и предлагает Сальери послушать его «Requiem».
Звучит его начало. Сальери потрясен, он плачет. В небольшом ариозо он изливает свою душу. Он чувствует облегчение: «Как будто тяжкий совершил я долг, как будто нож целебный мне отсек страдавший член!
Моцарт чувствует, что нездоров, и уходит. Сальери остается один. Он вспоминает слова Моцарта о том, что гений и злодейство несовместимы. Но что же тогда он, Сальери, не гений? Трагическим мотивом тяжелых предчувствий Моцарта заканчивается опера. В начале года Римский-Корсаков положил на музыку небольшую сцену из «маленькой трагедии» Пушкина «Моцарт и Сальери». Летом композитор написал еще две сцены, а в августе того же года завершил оперу.
Многие причины побудили его обратиться к этому сюжету. Лядов пушкинскую трагедию. Содержательность ее мыслей при лаконизме изложения поразительна: здесь поэтически точно и рельефно воссоздан облик великого музыканта, поставлены важные вопросы о сущности искусства, о роли этического начала в нем, охарактеризован творческий процесс художника. Известна ему была и биография его старшего современника итальянского композитора Антонио Сальери, жившего в Вене. Смерть Моцарта, его похороны до сих пор окутаны романтической тайной, что дало пищу для различных толкований причин, приведших его к гибели.
Среди них бытовала и окончательно еще не опровергнутая версия о том, будто Моцарта отравил Сальери. Пушкин воспользовался этой версией: его увлекла мысль противопоставить гению, которому все подвластно, мучительные сомнения завистливого соперника.
Пушкинская драма, шедевр высокой поэзии, законченная в году первые наброски, по-видимому, относятся к году , неоднократно ставилась на сцене премьера в Петербурге в году. Римский-Корсаков преклонялся перед Пушкиным. Особенно пленяла его мудрость поэта в прославлении оптимического, этически совершенного начала в деятельности человека.
Сам композитор стремился отразить в своей музыке светлые стороны жизни. Неудивительно поэтому, что его привлек лучезарный облик Моцарта.
Вместе с тем одной из ведущих тем творчества Римского-Корсакова явилось воспевание могучей созидательной силы искусства. Так возник образ благородного Левко в «Майской ночи», или пастуха Леля в «Снегурочке», или гусляра Садко в одноименной опере. Разработке этой темы посвящена и «маленькая трагедия» Пушкина. Обратившись к ней, композитор хотел также решить еще одну, на сей раз специфически музыкальную задачу.
В эти годы Римский-Корсаков особое внимание уделял мелодической выразительности, следствием чего явилось создание около 50 романсов. В той же манере была задумана и опера. Образцом композитору послужил «Каменный гость» Даргомыжского, также выдержанный в ариозно-речитативной манере. Подобно Даргомыжскому, Римский-Корсаков писал музыку на почти неизмененный пушкинский текст только внес в монологи Сальери небольшие сокращения.
Вслед за ними к «маленьким трагедиям» Пушкина обратились Ц. Кюи «Пир во время чумы», и С. Рахманинов «Скупой рыцарь», В ноябре года Римский-Корсаков показал «Моцарта и Сальери» у себя на дому.
Стасов много шумел», — позже отмечал композитор. Публичная премьера состоялась 6 18 ноября года на сцене Русской частной оперы театр С.
В роли Сальери выступил Ф. Шаляпин, имевший большой, все более возраставший успех. Гениальный актер очень любил эту роль и, по его желанию, опера часто давалась русскими музыкальными театрами. На сцене петербургского Мариинского театра впервые была поставлена в году. Ее отличает тончайшая психологическая разработка образов, что вызывает непрерывную текучесть музыкальной ткани. Однако отдельные эпизоды действия четко обрисованы. Богатством мелодического содержания отмечена эта опера.
Краткое оркестровое вступление передает сосредоточенно-печальное настроение. Возникает первый монолог Сальери «Все говорят: нет правды на земле! Но правды нет и выше». Еще ничто не предвещает трагической развязки: это раздумья человека, прошедшего большой жизненный путь. Центральное место монолога приходится на слова «Я, наконец, в искусстве безграничном достигнул степени высокой» — в этом месте звучит печальный мотив вступления. Приход Моцарта характеризуется более светлой музыкой, которую завершает мелодия арии из моцартовского «Дон-Жуана» ария Церлины «Ну, прибей меня, Мазетто» , исполненная уличным скрипачом.
Следующий важный эпизод — фортепианная фантазия, сочиненная Римским-Корсаковым в духе Моцарта. Содержание ее определяется следующими словами: «Я весел… Вдруг: виденье гробовое, внезапный мрак иль что-нибудь такое…» Второй монолог Сальери насыщен большим напряжением; под конец звучат драматические эпизоды из фантазии Моцарта. В оркестровом вступлении ко второй сцене картине использованы начальные, светлые страницы той же фантазии: так усиливается контраст к последующим эпизодам, в которых все более нагнетается трагический колорит.
Зловеще, как приговор Сальери, задумавшему убить Моцарта, звучат слова последнего: «Гений и злодейство две вещи несовместные». После исполнения отрывка из Реквиема проникновенной теплотой выделяются слова: «Когда бы все так чувствовали силу гармонии!
Но нет: тогда б не мог и мир существовать». Заключительный краткий монолог Сальери, предельно драматичный, завершается торжественно-мрачными аккордами.
Казалось бы, после триумфа « Садко » мысли композитора должны были устремляться к продолжению найденного и отшлифованного в этой опере до совершенства русского эпического стиля. В архиве композитора сохранилось несколько сценарных разработок и вариантов либретто по мотивам былин «Добрыня Никитич», «Данила и Василиса Микулишна», «Илья Муромец» и другие, предложенные в разное время разными авторами.
Учитывая провагнеровские настроения близкого окружения Римского-Корсакова, нетрудно понять выражаемое им желание «развить» «Садко» до трилогии или тетралогии. В частности, И. Тюменев, ученик Римского-Корсакова в прошлом и либреттист «Царской невесты» и «Пана воеводы» в будущем, работая над переводом текста вагнеровского «Кольца нибелунгов», все время вспоминал о Римском-Корсакове: «Что если бы такую трилогию Для такой великой задачи, на мой взгляд, более соответствующего человека, чем Николай Андреевич, и сыскать было нельзя».
На это композитор отвечал, что «прежние [былинные напевы] все более или менее уже известны из сборников», а кроме того, обработка былинных сюжетов для театра представляет большие затруднения. Позже, после «Пана воеводы», Тюменев все-таки вернулся к идее былинной трилогии на основе «трех поездочек Ильи Муромца» и составил либретто, но тогда мысли Римского-Корсакова были уже прочно заняты «Китежем». Сценаристу «Кащея» Е. Петровскому в свою очередь казалось странным, что «опера-былина до сих пор остается единственной», и он попытался привлечь внимание композитора к былинам о Потоке.
После окончания «Садко» новые сюжеты подробно обсуждались с В. Бельским, причем как былинные либо исторические древнерусские, так и «иностранные». На протяжении х годов Римский-Корсаков неоднократно говорил о своем желании попробовать какой-либо иностранный сюжет, и чуть позже он осуществил это намерение в «Моцарте и Сальери», «Сервилии» и «Пане воеводе» в последнем отчасти, потому что это хотя и не русская, но славянская опера.
Среди неосуществленных замыслов этого рода к м годам относятся: библейское сказание о Сауле и Давиде мысль о нем не оставляла Римского-Корсакова в течение нескольких лет, и в году он сообщал Бельскому, что принял окончательное решение писать оперу на этот сюжет , мистерия «Земля и Небо» по Байрону переговоры с Бельским о ней продолжались все е годы и возобновились в е , «Навзикая» по Гомеру замысел относится к середине х годов и снова возникает в начале х , «Геро и Леандр» по античному мифу конец х.
Орлов, специально занимавшийся исследованием незавершенных замыслов Римского-Корсакова, справедливо указывает, что их возникновение связано как с неугасающим интересом композитора к мифологическим источникам, к мифу как объективной этической опоре искусства, так и с грядущим, предчувствуемым Римским-Корсаковым возрождением в искусстве XX века сюжетов классической мифологии, Библии, Евангелия, средневековых легенд.
Бесспорно и то, что названные выше и другие, осуществленные и неосуществленные, «отступления» от русской темы в оперном творчестве Римского-Корсакова подготовили рождение «Китежа». В тех же письмах к В. Бельскому от весны года, где речь идет об античных сюжетах, композитор говорил: «Может быть, принимаясь за сюжет библейский или древнегреческий, я отступлю от дороги единственной, по которой я способен идти, то есть русско-славянской оперы».
Его окончательное возвращение на эту дорогу — которую он, собственно, никогда и не покидал конечно, не только потому, что за «Моцартом и Сальери» следует «Царская невеста», «Сервилию» окружают «Салтан» и «Кащей», а «Пан воевода» завершается одновременно с началом «Китежа» , — было не кругом, а витком спирали: «Теперь это был музыкант и мыслитель, прошедший серьезный искус, обогащенный трудным опытом, новым пониманием проблем и целей искусства, более ясно осознающий собственную творческую природу и возможности».
Кроме того, на творческом подъеме после «Садко» композитору хотелось не оставаться при испытанном старом, а пробовать новое: «Повторяться не следует, а то как раз выдохнешься», — писал он еще одному страстному поклоннику «Садко», С.
И если в начале х годов, в период «Млады», Римский-Корсаков отстаивал перед всеми собственное право на эпическую тему «Разве низкая задача рисовать языческий мир и природу сквозь языческое миросозерцание?
Отчего же изображать любовь дона Алонзо Мерзавеца к донне Анне Ослабелле более высокая задача? Так, композитор был недоволен Стасовым и Балакиревым, которые наиболее высоко оценили в «Садко» первый — «народную часть», второй — «фантастическую», в то время как самому Римскому-Корсакову в этот момент были особенно дороги лирические страницы оперы — дуэт Садко и Волховы, колыбельная Волховы.
Он был огорчен статьей о «Садко» Петровского, где былинные сцены превозносились как прекраснейший образец национального стиля, а все остальное как бы не замечалось. В письме к М. Врубелю в период сочинения «Царской невесты» он говорит: « Если меня назовут лириком, то буду гордиться, а если назовут драматическим композитором — несколько обижусь».
И действительно, обиделся — опять-таки на Стасова, который среди серии новых романсов выделил драматические «Анчар» и «Пророк», минуя те, в которых настроение элегическое или мечтательное, и на Бельского, который выразил радость по поводу появления «драматического» «Моцарта и Сальери», а не лирической кантаты «Свитезянка» и романсов.
Все это не означает, конечно, что композитор не знал цены «Садко» или «Моцарту и Сальери». Хорошенький аттестат композитору! Кто прав, кто виноват? Композитор ли пятится назад или ценитель коснеет? В данном случае речь идет о Стасове и Балакиреве, а также Кюи, но на место «Псковитянки» и симфонической картины могут быть поставлены другие названия, на место имен кучкистов другие имена. Римский-Корсаков последовательно сопротивлялся любой регламентации своего творчества, а такие попытки, естественно, умножились в период, когда он стал «лучшей надеждой русского искусства».
Конечно, повороты в творчестве композитора были связаны и с изменениями мира вокруг него. Как писал он сам Бельскому, «многие прежние идеалы разбиты вдребезги, в умах брожение, а самонадеянности и розовых мечтаний, присущих временам существования Могучей кучки, и следа нет. Много вещей у нас на глазах состарилось и выцвело, а многое, казавшееся устаревшим, по-видимому, впоследствии окажется свежим и крепким и даже вечным, если только что-нибудь может быть таковым».
Выраженные в этих строках мысли типичны для эпохи fin de siecle. Среди «вечных маяков» Римского-Корсакова — древние мифы, бессмертные книги человечества, великие музыканты: Бах, Моцарт, Глинка, а возможно, и Чайковский, музыку которого он в эту пору по-настоящему полюбил, которую изучал в период работы над «Царской невестой» и не только «Пиковую даму», но и симфонические, инструментальные жанры.
И «вечные темы» — любовь, жизнь, смерть. Новое пришло сначала как бы само собой летом года. В отличие от многих предыдущих сезонов на этот раз никакой оперной работы не имелось, и свободные месяцы композитор планировал посвятить «упражнениям»: «Летом, вероятно, буду писать мелочи — романсы, дуэты, хоры и т.
Надо поучиться, то есть сделать побольше этюдов, а тогда уже приняться за большое, иначе легко начать повторяться», — писал он Бельскому. Еще весной, в апреле Римский-Корсаков, исполняя свой план, написал несколько романсов и почувствовал, что сочиняет их иначе, чем прежде: «Мелодия романсов, следя за изгибами текста, стала выходить у меня чисто вокальною, то есть становилась таковою в самом зарождении своем, сопровождаемая лишь намеками на гармонию и модуляцию.
Сопровождение складывалось и вырабатывалось после сочинения мелодии, между тем как прежде, за малыми исключениями, мелодия создавалась как бы инструментально, то есть помимо текста, а лишь гармонируя с его общим содержанием, либо вызывалась гармонической основой, которая шла иногда впереди мелодии». Можно предположить, что выразившееся в романсах «действительно голосовое письмо» было связано с находками «Садко»: овладение «уставным» речитативом способствовало овладению иным интонационным материалом.
То обстоятельство, что новый стиль был сразу приложен не только к романсам, но и к оперным сценам «Моцарта и Сальери», объясняется тем, что в мыслях Римского-Корсакова в этот период постоянно возникал « Каменный гость » Даргомыжского и необходимость его переинструментовки. Правда, Смаука как чтеца не переношу, слишком слащаво. Насколько я понял, вы считаете, что если отрицательный тип вызывает у вас омерзение, то артист играет здорово. Мне кажется, это большое заблуждение. Это ИГРА и если артист глубоко вник в образ, никого не копировал и выдал нам пластичного и фонтанирующего негодяя, то о какой ненависти можно говорить.
Однозначно, если персонаж меня отталкивает, я заключаю, что это никудышный артист. Чтоб вы не думали, что это был всего лишь трёп и что я настроен более серьезно, даю ссылочку, где я основательно переделал 2-й монолог Сальери, как самый большой косяк в творчестве нашего ВСЁ.
Буду рад вашему мнению и даже порицанию. Не верю, что Вы порицанию будете рады, слишком любите себя, слишком самонадеянны, раз решились исправлять и сокращать Пушкина.
Мне не понравилось Ваше прочтение, и следом за Сальери хотелось воскликнуть: «Нет, не могу противиться я боле»…. Возможно, в музыке вы и разбираетесь, но в художественном чтении вы полный «0». Как же легко исторгать из себя слезу умиления при одном упоминании Пушкина, но позволить себе править святыну может только тот, кто обладает интеллектуальным и духовным для этого потенциалом. Вот если бы вы хоть постарались вникнуть в мой передел, то узрели бы, что сделал это на уровне самого Пушкина.
И запомните, только одни посредственности не самолюбивы и не самонадеянны! И если вы такая умная, попробуйте изобличить меня в непоследовальности и нелогичности. Да хотя б придраться хоть к одному слову! И заодно поглядим и на ваш собственный потенциал. Почему слушать нужно именно в этом исполнении? Причина в музыке, что окунает слушателя во внутренний мир Сальери. Ох и сильная вещь! Даже затрудняюсь описать ощущения… Начитано так, что понимаешь, не начитано это, а пережито.
Музыка настолько гармонична и настолько на месте, что лучше наверное уже не озвучить. Просто божественно…. В Реквиеме четко прослушивается: «А море шалое… сиськи… а море… сиськи! Озвучка терзавшегося Сальери и беспечного гения Моцарта на высоте, музыка дополняет образы. Классику прочитал, классику послушал. Тайсон Майк.
Только вверх. Боже Мой, как всё шикарно! Просто абсолютный полный восторг! Пушкин и Моцарт, понятно, вне конкуренции. Но и работа Виктора Зозулина великолепна.
В избранное Пожаловаться. Новинки Сумрак. Эмиссар Хаоса Ефремов Андрей. Выборы Азимов Айзек. Последние дни Волченко Павел. Не кричи: "Вульфинг! Мучения Валентины Райт Натали. Вечная мерзлота Лантан Юрий. Интересное за неделю Бабкина баня Скоркина Юлия. Затопленные Чёрный Роман. Убийца миров Эллисон Харлан. Игрок Шоу Боб. Ангел чумы Наварро Ивонн.
Прямой эфир скрыть. Gregor Arth 6 минут назад. Замечательный рассказ! То есть, непомерно восхищён услышанным. Чтец-молодец, автор — пушка. Волченко Павел - Последние дни. A Nickulin 22 минуты назад. Боюсь, вы не понимаете значения выражения «рецензируемая научная литература». Причём, не понимаете от слова «совсем» Жуков Клим - Опасные земли.
Anatol Fridman 30 минут назад. Написана легко, и с явным удовольствием, и меня потряс чтец, я еще не встречал такого Главы Светлана Чурякова 33 минуты назад. Не самый удачный перевод, многовато сиропа и витиеватость в терминальной стадии… Голон Анн и Серж - Анжелика и демон. Владимир 1 час назад. Endless Sea of Clouds - Специалист по апгрейду из другого мира 7.
Почему -то книга не загружается. Мария Татар - Тысячеликая героиня: Женский архетип в мифологии и литературе. Krotevich Gala 1 час назад. Михеев Олег - И в тихой бухте случается шторм. Solidago 2 часа назад. Фантастика о выборах Президента США Прочтение приятное Азимов Айзек - Выборы.
Юлия Поволяева 2 часа назад. Оплатила, ничего не работает Рыбаков Анатолий - Кортик. Наверное, только такими и могут быть романтики: нежными бабочками. Под конец плакала. Моруа Андре - Ариэль. Футбольный Обзореватель 2 часа назад. Продолжения рассказа — в дневнике Джона Уолистера, который любезно к нашему вниманию предоставил Ламли Брайан в Лавкрафт Говард - Наблюдатели.
Игорь Сивоха 2 часа назад. Хотя подписка оплачена, прослушать получилось только часть, потом блок… Бекетт Саймон - Зов из могилы. Ivan 2 часа назад. А продолжение будет? Скотт Мартин - Фракс и Эльфийские острова. Мда, это страшно, когда сходишь с ума. Райт Натали - Мучения Валентины.
Elena 2 часа назад. Для меня Александр Водяной один из любимых чтецов, он с волшебным и сказочным голосом. Чехов Антон - Мальчики. Андрей Паньшин 2 часа назад. Добавлены главы 20 и Мрачный нуарный детектив про крутых парней с кровоточащими душами. Здесь нет положительных Эллрой Джеймс - Город греха. Первое такое :«Я запечатаю небеса». Понял, что именно от такого GSA56 3 часа назад. Проверочный вопрос: что делатЬ.
