Почему борис и глеб стали святыми, Просветительский онлайн-проект «Путь святых». Святые страстотерпцы Борис и Глеб
Александр Чаусов. Кузнецова, А. Благоверные князья-страстотерпцы не только прославлены от Бога даром исцелений, но они — особые покровители, защитники Русской земли. Например, с Гречем , Бестужевым , Рылеевым и рядом других.
Борис и Глеб? Они были младшими сыновьями святого равноапостольного князя Владимира, крестителя Руси. У великого князя было 12 сыновей. Особенно любил Владимир младших, Бориса и Глеба, матерью которых была византийская царица Анна. Они родились незадолго до Крещения русской земли и были воспитаны в духе христианской веры. Старший из братьев, Борис, получил хорошее образование. Глеб разделял стремление своего брата посвятить свою жизнь исключительно служению Богу. Братья отличались милосердием и добротой, подражая примеру своего отца — князя Владимира, который был милосердным и отзывчивым.
Управляя своими княжествами, они проявили мудрость и кротость, заботясь, прежде всего, о насаждении православной веры и утверждении благочестивого образа жизни среди людей. Молодые князья были искусными и храбрыми воинами. Незадолго до своей смерти, их отец, великий князь Владимир, призвал к себе князя Бориса, отправив его с многочисленным войском против безбожных печенегов. Враги, испугавшись силы князя Бориса и мощи его войска, бежали в степи.
Когда последовала кончина равноапостольного князя Владимира, старший сын его Святополк, бывший в то время в Киеве, объявил себя великим князем киевским и начал убивать братьев, за что получил прозвище «Окаянный». Борис и Глеб стали первыми его жертвами. Святой Борис в это время возвращался из похода.
Узнав о смерти отца, он сильно огорчился. Дружина уговаривала его пойти в Киев и занять великокняжеский престол, но святой князь Борис, не желая междоусобной распри, распустил свое войско: «Не подниму руки на брата своего, да еще на старшего меня, которого мне следует считать за отца! Коварный и властолюбивый Святополк не поверил искренности Бориса.
Стремясь оградить себя от возможного соперничества брата, на стороне которого были симпатии народа и войска, он подослал к нему убийц. Святой Борис был извещен о таком вероломстве Святополка, но не стал скрываться и, подобно мученикам первых веков христианства, с готовностью встретил смерть.
После этого Святополк выманил младшего брата, Глеба, из Мурома, где его могли защитить верные войска, и направил к нему дружинников, исполнивших кровавую миссию в устье реки Смядынь под Смоленском. Глеб также смирился со страшной участью и, не оказав сопротивления мучителям, безропотно принял смерть. Жизнь страстотерпцев была принесена в жертву основному христианскому доброделанию — любви. Братья своей волей показали, что за зло нужно воздавать добром.
Это только очередной шаг к нему. В то же время, это торжественное перенесение тремя Ярославичами мощей князей-страстотерпцев в новую церковь, выстроенную в их честь в Вышгороде правящим в Киеве Изяславом, несомненно свидетельствует об их местном почитании, причем не только в Вышгороде, но, надо полагать, также в вотчинах Святослава и Всеволода, то есть Черниговском и Переславльском Ростовском княжествах, о чем свидетельствуют храмы в честь святых в этих вотчинах, но об этом детальнее будем говорить ниже.
Не исключено, что митрополит Георгий, после того, как сам лично удостоверился в нетленности мощей князей, взял на себя труд по достижению официального признания святых и Византией. На это якобы указывает его поездка в том же году к патриарху в Константинополь.
Здесь уместно напомнить, что митрополит Георгий пользовался значительным авторитетом в Византии: он входил в высший совет Константинопольского патриарха, имел звание синкелла, пользовался особым доверием у императора.
Его "неверие", зафиксированное тремя источниками, абсолютно точно свидетельствует, что до г. Однако, Георгий не вернулся на Русь, а его преемник прибыл в Киев спустя пять лет. Стало быть, и во время отсутствия на Руси в гг. Освещение событий по перенесению мощей Бориса и Глеба в г. И разнящиеся версии авторов в изложении происходившего позволяют определить как тех, чьи интересы агиографы выражали, так и время их работы.
Итак, собрались в мае г. Ярославичи: составили свод законов, регламентирующих правила межкняжеских отношений и общественной жизни - "Правду Ярославичей" и приняли участие в торжественном перенесении мощей блаженных страстотерпцев Бориса и Глеба в новую деревянную церковь, построенную Изяславом в Вышгороде. Первым взяли мощи Бориса, покоившиеся в деревянной раке немаловажная деталь. Перенесение сопровождал крестный ход во главе с митрополитом Георгием.
В новой церкви раку открыли и все помещение наполнилось благоуханием, укрепившем веру в блаженных страстотерпцев митрополита Георгия. Поцеловав нетленные мощи Бориса переложили их в каменную раку. После этого взяли мощи Глеба, находившиеся и до этого в каменной раке тоже важная деталь и перевезли в новую церковь. При внесении их в церковь рака остановилась.
После воззвания народа: "Господи, помилуй! Эпизод зафиксирован тремя источниками. Братья и духовенство отпраздновали этот светлый праздник и разошлись восвояси. Это - пересказ относительно нейтральной статьи г. Сравним его с рассказом в "Сказании о Борисе и Глебе". Сюжет, в принципе, общий, но есть два существенных дополнения.
Первое - эпизод с благословением князей Ярославичей рукою Глеба. После народного восклицания "Господи, помилуй! И целоваша святааго Бориса главу.
А святааго Глеба руку възьмъ же Георгий митрополитъ благословяше князе Изяслава и Всеволода. И пакы Святославъ, имъ руку митрополичю и дрьжащю святааго руку, прилагааше къ вреду, имьже боляше на шии, и къ очима, и къ темени.
И по семь положи руку въ гроб?. Начаша же пети святую литургию. Святославъ же рече къ Бьрнови: "Нечьто мя на голове бодеть". И съня Бьрнъ клобукъ съ князя, и виде нъгъть святааго, и съня съ главы и въдасти и Святославу. Онъ же прослави Бога о благодарении святою. Пока нам этот эпизод ни о чем не говорит, хотя порождает вопрос: почему князья благословляются рукою Глеба - младшего из братьев-страстотерпцев, а не Бориса, мощи которого перенесли первыми? Но вот перечень присутствующих на торжествах церковных иерархов заставляет задуматься.
После традиционно упоминаемых трех Ярославичей - Изяслава, Святослава и Всеволода, далее следует: "митрополитъ Георгии Кыевськый, другый - Неофитъ Чърниговьскый , и епископи Петръ Переяславьскый и Никита Белогородьскый и Михаилъ Гургевьскьий, и игумени Почему "Сказание" говорит о двух митрополитах? Ведь в статье г. И в "Чтении" Нестора только один - Георгий, с существенной ремаркой, "тогда пасуща Христово стадо", [56] вроде бы кто-то пытался этот факт оспорить.
Ошибка переписчика? Не думаю, поскольку немногим ниже в "Сказании" при перечислении идущих пред ракою Бориса, по отношению к митрополитам употреблено двойственное число: " К тому же, идентичная "Сказанию" информация имеется и в Софийской первой и Воскресенской летописях см. Этот факт позволяет заподозрить автора "Сказания" в прочерниговской ориентации.
И это подозрение становится еще большим, когда мы сравним эпизод с благословением князей рукой Глеба из "Сказания" с аналогичным эпизодом из "Чтения". Но в нем описано благословение Ярославичей, как ни странно, не рукою Глеба, а Бориса!
Митрополит "изя руку блаженаго Бориса, бе бо мощими лежай, и целоваше, прикладая къ очима и къ сердьцю. Таче потомъ благослови ею благовернаго князя Изяслава, потомъ же брата его Святослава, и оста ноготь единъ на глав? Возникает вопрос: а какая разница? А разница существенная. И нам понадобится некоторое отступление, чтобы во всем этом разобраться. После смерти Ярослава Мудрого в г. Средний - Святослав - Черниговское княжество. Младший - Всеволод - вокняжился в Переяславле. К нему отошло и Ростовское княжество, бывшее ранее за Борисом.
Вот почему впоследствии Борис стал покровителем Всеволодовичей. Сын Всеволода - Владимир Мономах при новом перенесении мощей 2 мая г. В г. Владимир Всеволодович закладывает церковь на Альте, в своей резиденции, в месте, где согласно "Повести временных лет" был убит Борис. В своем "Поучении" Владимир Мономах 24 июля называет днем Бориса, а не Бориса и Глеба, и указывает на заступничество старшего святого. В мономаховой семье хранилась драгоценная реликвия - меч Бориса, который впоследствии так и не защитил от убийц внука Мономаха - Андрея Боголюбского, поскольку был специально похищен убийцами.
А что же Глеб? Муромские земли Глеба, как известно, вошли в состав Черниговского княжества, унаследованного Святославом. Глеб выступает покровителем Черниговских князей, и в частности, Святославичей. В свете этих обстоятельств и стал слагаться местный культ Глеба.
Как показали исследования В. Лесючевского [60] и особенно М. Алешковского, [61] первоначально сложился культ Глеба, а потом Бориса не случайно, при перенесении мощей в г. Глеб уже был в каменном саркофаге - непременном условии при канонизации. Причем культ Глеба возник и на Смоленщине месте его гибели , и в Чернигове - столице княжества. В Чернигове после г. Очень обстоятельно исследовавший эту проблему М. Алешковский пришел к весьма важным для нас выводам, что церковный культ Бориса и Глеба возник только после г.
Борисоглебский установился несколько позднее и уже в Киеве. Важным подтверждением выводов ученого служит тот факт, что до сих пор не известно ни одной печати XI в. То есть, вплоть до х годов XI в. Правда, "Чтение" Нестора сообщает, что уже Ярослав Мудрый "повел?
Для нас сейчас важен тот отмеченный ученым приоритет, который отдавал черниговец Святослав своему покровителю Глебу Муромскому перед его старшим братом, ибо культ Глеба, как местночтимый, сложился в Чернигове ранее Борисоглебского культа в Киеве. Тогда становится понятным, почему именно Глеб оставляет, согласно "Сказанию", свой ноготь на голове черниговца Святослава - в знак своего ему покровительства и благоволения. Следовательно, события г.
Поскольку в дальнейшем в Киеве и по всей Руси установился Борисоглебский культ отраженный и в церковных праздниках, и в службе святым, и в проложных сказаниях, и в "Чтении" Нестора , то, следовательно, первая часть "Сказания о Борисе и Глебе", заканчивающаяся рассказом о перенесении мощей святых в г. Когда же это могло произойти? Обратимся опять к истории. Через год после рассмотренных событий, а именно весной г. С вокняжением в Киеве Святослав "умысли съзьдати цьрьковь камяну святыма" [64] взамен деревянной, только год назад выстроенной Изяславом.
Совершенно очевидно, что он придавал большое значение становлению культа святых Глеба и Бориса. Уже в г. По всей видимости, именно с этой целью и задумал его строительство Святополк Ярославич, и только смерть князя 27 декабря г. Стены были возведены на 80 локтей, то есть, на три метра, что свидетельствует о довольно интенсивном строительстве. По своему характеру Святослав был очень энергичным князем. За три с половиной года своего княжения в Киеве он успел сделать для Киевского государства едва ли не больше, чем его брат за девятнадцать лет.
Как мы знаем, питал он интерес и к книгам, о чем свидетельствуют переписанные для него "Изборники" и гг. И только в его княжение в Киеве могло появиться проглебовское сочинение с легендой о ногте Глеба, оставленном на его, то есть Святослава, голове - условно называемое "Сказание о гибели Бориса и Глеба".
И только во время княжения в Киеве черниговца Святослава в "Сказании о гибели Бориса и Глеба" мог быть упомянут рядом с митрополитом Георгием другой - Черниговский митрополит Неофит. Из летописей известно, что Неофит был Черниговским епископом в княжение там Святослава.
Но в новгородских летописях Воскресенской, Софийской и др. Это дало повод некоторым историкам предположить, что во времена триумвирата Ярославичей помимо Киевской митрополии в начале х годов были учреждены еще две - в Переяславле и Чернигове, с титулярными, то есть поставленными на какое-то определенное время, митрополитами.
Таким митрополитом Черниговским и стал Неофит. Для нас очень существенно сообщение новгородских летописей о епископе-митрополите Неофите, поскольку ни статья под г. Видимо, эпизод с епископом-митрополитом Неофитом был важен только черниговцам, то есть ему самому и, возможно, Святославу. Это во-первых. А во-вторых, совершенно очевидно, что попало оно в новгородские летописи не из "Повести временных лет", в которой его попросту нет, а из какого-то другого сочинения.
И следующая статья "Повести временных лет" под г. Автор заметки объяснил и причину отсутствия митрополита Георгия, и, хотя и сдержанно, но все же сделал официальное сообщение о княжении Святослава в Киеве. О Неофите опять не сказал ни слова, хотя, надо полагать, если бы епископ Неофит был официально назначен митрополитом Георгием местоблюстителем на Киевскую митрополию на время отсутствия на Руси самого Георгия, то был бы обязан присутствовать на закладке собора.
Но вместо владыки Неофита освящает строительство Юрьевский епископ Михаил. Интересно отметить, что при освящении в г.
Надо полагать, это молчание летописца из Киевского Печерского монастыря по поводу митрополитства Неофита не было случайным. Объяснить его можно только одной причиной: оно не было официальным, то есть не исходило от митрополита Георгия, и потому не признавалось Печерской обителью.
Поэтому его и не пригласил игумен Феодосий на закладку церкви в своем монастыре. Натянутыми в г. Игумен и печерские монахи выступали сторонниками заповеданного Ярославом Мудрым престолонаследования по старшинству. Они за исключением Антония поддерживали изгнанного Изяслава и осуждали Святослава.
Названный за свои труды праведные "Великим" старейший инок Никон из протеста даже покинул монастырь и удалился в далекую Тмуторокань. Не смягчило сердца старцев и пожертвование князем гривен на строительство упоминаемой выше церкви Успения Пресвятой Богородицы, для которой, надо отметить, Святослав самолично и землю выделил на Киевских горах. На службе, в ектениях, Феодосий по-прежнему поминал первым Изяслава, а за ним уже и Святослава.
Совершенно очевидно, что в Печерском монастыре не могло появиться "Сказание о гибели Бориса и Глеба", в котором явно выражены и приоритет младшего брата Глеба над старшим Борисом, легко проецируемый на отношения между Святославом и Изяславом, и покровительство Глеба черниговцу Святославу, обретаемое в этой связи особый смысл. К тому же, "нелюбый" печерцам епископ Неофит назван митрополитом.
О чем может свидетельствовать сохранившееся в новгородских летописях повествование о перенесении мощей святых Бориса и Глеба в г. И как объяснить различие в перечне имен церковного духовенства, присутствовавшего на этих торжествах, приводимого "Повестью временных лет" под г. В комментариях к "Повести временных лет" Д. Лихачев не нашел этому объяснения: "В летописях, восходящих к Новгородско-софийскому своду х годов XV в.
Источники этих поправок не ясны". При внимательном рассмотрении всей целиком статьи г. В целом тексты совпадают почти дословно, но в них имеются стилевые отличия - перестановки слов, изменение падежей и, соответственно, окончаний и т. И как ни странно, в Воскресенской летописи сохранился более древний и полный текст, чем в "Сказании". После совпадающего перечня имен высшего духовенства, присутствовавшего на торжествах по перенесению мощей св. Бориса и Глеба кроме имени Николы Переяславльского, замыкающего именной список, и не упомянутого "Сказанием" , в Воскресенской летописи следует подробный рассказ о самом событии, неизвестный "Сказанию", " Копающимъ же имъ, исхождаше благоуханнаа воня отъ гробу святою, и окопавше изнесоша отъ земля; и приступивъ митрополить Георгий со прозвитеры, со страхомъ и любовию, откры гробъ святою, и видеша чюдо преславно, телеса святыхъ никакоя же язвы не имуща, но все цело, и лица ихъ светла бяста яко аггела, яко дивитися архиепископу зело, и всемъ исплъньшимся благоуханиа много.
И сотвориша празнество светло В "Сказании" отсутствует текст от слов "и попы, и диаконы" до слов "И створиша празднество". Далее идет идентичный "Сказанию" текст, но по сравнению с ним в "Сказании" много мелких одно - два слова пропусков и нет возможности их все здесь указать. Приведу еще только один, но весьма красноречивый пример.
Первоначальный вид фразы восстанавливается по Воскресенской летописи: "По литургии вся братия идоша съ бояры своими койждо и обедаша вкупе съ любовию съ великою, и праздьноваше праздьньство светьло". Думаю, и приведенных примеров достаточно, чтобы убедиться в том, что текст из "Сказания о Борисе и Глебе" - это сокращенный и слегка отредактированный вариант текста, легшего в основу статьи г.
Воскресенской летописи. Откуда же сообщение о перенесении мощей Бориса и Глеба в г. Не могло оно быть заимствовано и из статьи под г. По наблюдению А. Шахматова, высказанному в "Разысканиях Если это не первая то есть Несторова редакция "Повести временных лет", в которой не было еще сообщения о перенесении мощей Бориса и Глеба в г. Единственно возможным источником как для Воскресенской, Софийской и других сходных с ними новгородских летописей, так и для "Сказания о Борисе и Глебе", принявшего известный нам вид после г.
Тогда получает правдоподобное объяснение упоминание в нем Черниговского епископа Неофита в сане митрополита. Как известно, Киевский митрополит Георгий, присутствие которого на торжествах г. Его преемник Иоанн II приехал в Киев только в г.
Стало быть, когда в Киеве княжил Святослав, митрополичья кафедра пустовала. По всей видимости, Святослав "назначил" своего Черниговского епископа престолоблюстителем на время отсутствия на Руси митрополита-грека.
Взявшийся написать "Сказание о гибели Бориса и Глеба" - не каноническое житие, а историческую повесть, черниговский или прочерниговский автор отразил занимаемое на то время положение епископа Неофита и как бы узаконил его, упомянув его имя рядом с Киевским митрополитом Георгием при описании торжеств г.
Негативное отношение к Неофиту или его назначению митрополитом, совершенном Святославом , продемонстрировали не только печерские монахи, не пригласив его на закладку Успенской церкви, но и выдубицкие, уже в начале ХII в. Недовольство Печерской обители могло вызвать если не согласие, то, во всяком случае, непротивление владыки Неофита узурпации власти Святославом, преступившем "заповедь отню, паче же Божью".
Появление "Сказания о гибели Бориса и Глеба" могло быть как-то связано со строительством Святославом каменной церкви во имя Глеба и Бориса. Точнее, заказано к торжествам, которые, надо полагать, планировались по ее завершении, и выразились бы в очередном перенесении мощей страстотерпцев.
Но князь Святослав Ярославич неожиданно умер, церковь осталась недостроенной. Киевский престол занимает младший из Ярославичей - Всеволод, княживший до своей смерти 13 апреля г. Всеволод Ярославич возобновил строительство каменной церкви: как и Святослав, он был заинтересован в укреплении культа страстотерпцев, но не Глебоборисовского, черниговского, а Борисоглебского, поскольку Борис был покровителем Всеволода и отцом выделенного надела - Переяславльского княжества.
Во времена его пастырской деятельности в Киеве, видимо, и произошло официальное утверждение святых Бориса и Глеба общерусскими святыми, установление Борисоглебского культа, и окончательное сложение торжественной службы на этот день.
Здесь еще раз уместно сослаться на исследователя службы святым Д. Абрамовича: "С распространением памяти свв. Бориса и Глеба потребовалась более торжественная служба, а "творение" митрополита Иоанна дополняется новыми песнопениями и молитвословиями".
Думается, будучи поставленным на Киевскую митрополию Константинопольским патриархом после выказывавшего неверие в святость князей Бориса и Глеба митрополита Георгия, митрополит Иоанн II не стал бы создавать торжественную службу святым Борису и Глебу без официального их признания византийской Церковью. Не то было время, и не те порядки, как при его далеком одноименном предшественнике. И перенесение мощей уже официально признанных общерусских святых в новую, достраиваемую Всеволодом, церковь, которое, не нужно сомневаться, пришлось бы на 24 июля - день гибели Бориса, покровителя Всеволода, должно было окончательно утвердить 24 июля днем памяти святых - новый праздник в Русской земле.
Приоритетное положение праздника святым на 24 июля зафиксировано в дошедших до нас рукописных книгах ХI - первой половины XIII вв.
В Евангелии апракос "Юрьевском Евангелии" , датируемом гг. В минейном стихираре гг. В апракосе конца ХIII в. В двух Студийских уставах конца ХII в. В то же время, сохранившиеся майские служебные минеи XII в. Думаю, приведенных примеров вполне достаточно, чтобы согласиться с положением о первенстве и главенстве праздника 24 июля перед другими. Церковный канон, точнее церковная служба святому, предусматривает, как уже отмечалось, наличие жития святого, в нашем же случае - святых.
Появившееся между гг. В нем нет ни одного свидетельства Борисом и Глебом своей святости - проявления Божьего дара чудотворений по перенесении их мощей в новую церковь. В то же время, наряду с нетленными мощами, дар чудотворения - это главное доказательство святости, а его описание - ключевой эпизод жития святого. К тому же, видимо, еще не стерлось в памяти и имя заказчика "Сказания о гибели Бориса и Глеба" - Святослава Ярославича, силой, а не по праву старшинства, занявшего Киевский великокняжеский престол, и проглебовские тенденции написанного при нем сочинения.
Одним словом, "Сказание о гибели Бориса и Глеба" не подходило под житие святых по всем параметрам. Необходимое каноническое житие святых Бориса и Глеба создается в стенах Киевского Печерского монастыря его монахом Нестором к официальной канонизации святых, имевшей место, как мы выше предварительно установили, между и гг.
Печерский монастырь, так же как и Всеволод, был сторонником Борисоглебского культа, в котором отражался принцип старшинства в престолонаследовании. Поэтому Нестор в "Чтении о Борисе и Глебе" расставляет все по своим местам: в описании майских торжеств г. То есть, Нестор восстанавливает приоритет Бориса перед Глебом. Важно отметить также, что Нестор писал именно житие святых, обязательной частью которого было описание чудотворений, происходящих у их гроба. Что таким именно и был план сочинения, свидетельствуют слова самого Нестора в конце "Чтения": "Се же се азъ, Нестеръ грeшный, о житии и о погублении и о чюдесeхъ святою и блаженою страстотерпцю сею, опаснe вeдущихъ исписавъ я, другая самъ свeды, - отъ многыхъ мала въписахъ, да почитающе славять Бога" [81].
Автор же "Сказания о гибели Бориса и Глеба" таких задач перед собою не ставил. Описание чудес, а точнее рассказ Нестора о сухорукой жене - услышанная им от нее самой история о поражении ее Николаем Угодником и исцелении святыми Борисом и Глебом в день Успения Богородицы 15 августа, пришедшемся на воскресенье, - позволили А. Шахматову датировать "Чтение". По мнению ученого, "Чтение" не могло быть написано ранее г. Успение Богородицы приходилось на воскресенье только в г.
Стало быть, "Чтение" с описанием чудес было создано после 15 августа г. Стало быть, датировка "Жития Феодосия Печерского", может служить еще одним существенным указанием на время написания "Чтения".
Осталось нам выяснить, когда же сложилось "Съказание и страсть и похвала святую мученику Бориса и Глеба" в дошедшем до нас полном виде, т. Принявший киевский престол после Всеволода Святополк Изяславич, как и его отец, "не дрьзну" на новое церковное строительство. Владимир Мономах тайно позолотил серебряные саркофаги святых. Его двоюродный брат Олег Святославич взялся завершить начатое отцом строительство и восстановил в г.
Новые торжества по перенесению мощей Бориса и Глеба в новую каменную церковь, гораздо более пышные, чем в г. Даже сама история строительства каменной церкви в честь святых Бориса и Глеба отражает дифференцированный подход к культу первых русских святых, за которым скрываются разные интересы как Ярославичей, так и их сыновей.
Очевидно, что Святославова позиция, выражавшаяся в первопочитании покровителя Черниговского княжества Глеба, не нашла, да и не могла найти сочувствия и поддержки у последующих киевских князей, а только у его сына Олега, князя Черниговского, закончившего отцово строительство. Но он не был ни киевским князем, ни столь влиятелен, как Мономах. Правда, в споре, где стоять саркофагам святых, разрешенном с помощью жребия, победил Олег, и гробницы были установлены в намеченном еще Святославом месте.
Вся вышеизложенная история со строительством каменной церкви описана во второй части "Сказания о Борисе и Глебе", имеющей в тексте свое название "Съказание о чюдес ехъ святою страстотьрпьцю Христову Романа и Давида", или, сокращенно, "Сказание о чудесах", продолжившем первую часть после заметки "О Борисе как бе възъръмь", напоминающую по форме рекомендации к иконописному подлиннику.
В мои нынешние планы не входит выяснение истории сложения дошедшего до нас полного текста "Сказания о Борисе и Глебе", [84] но несколько предварительных замечаний придется сделать.
Для меня является очевидным, что "Сказание о гибели Бориса и Глеба" вместе с рассказом о перенесении их мощей в г. И свои рассуждения по этому поводу я изложил выше. Что же касается описаний трех чудес - о хромом, сухорукой жене и слепце из "Сказания о чудесах", то они были сделаны гораздо позднее, и даже не в е годы, когда произошло чудо с сухорукой женой, и в иной, нежели у Нестора, редакции. К ним примыкает эпизод о заключенных в темницу, произошедший, якобы, при Святополке Изяславиче а у Нестора - при Ярославе Мудром!
Совершенно очевидно, что эта часть "Сказания о Борисе и Глебе" не могла быть написана ранее последней даты. Помещение описания событий 20 мая г. Остановлюсь только на одном описании чуда с узниками, в двух изложениях - Несторовом и в "Сказании о чудесах". В "Чтении" речь идет о неких согрешивших мужах, которых осудил на заточение в темницу старейшина города.
Здесь заключенные раскаялись о "согрешении своем" и призвали на помощь свв. Бориса и Глеба, которые в скором времени и явились к ним с прощением и освободили из темницы. Весть о чудесном освобождении мужей дошла до Ярослава и он повелел на месте темницы построить церковь, сохранившуюся до Нестеровых времен.
В "Сказании" это чудо дано совершенно в иной интерпретации. Во-первых, совершилось оно уже при княжившем в Киеве Святополке Изяславиче, то есть между и гг. Во-вторых, Святополк выступает не как "свидетель" чуда Нестором эта роль отводилась Ярославу Мудрому , а как непосредственный виновник случившегося.
Именно он сажает в темницу оклеветанных мужей, творя "волю княжу": позабыв предупреждение пророка Даниила о невинно осужденных, сам совершает греховный проступок.
Святые Борис и Глеб освобождают невиновных, и тень авторского осуждения ложится на Святополка. Как видим, два автора дали две совершенно разные мотивировки чуда: один - о покаянии и прощении узников, другой - о своеволии князя и невиновности заключенных. Аналогию описанному в "Сказании" можно найти в событиях гг. И что любопытно, в первый раз, в г.
Бориса и Глеба. Совершенно очевидно, что описание своеволия Святополка в "Сказании" могло возникнуть только после его смерти, то есть после г. Нужно, видимо, отметить, что и в целом "Сказание" отрицательно настроено к Святополку как, впрочем, и вторая, промономахова редакция "Повести временных лет" , в то время как Нестор в своем сочинении его вовсе не упоминает, ибо закончил "Чтение" до вокняжения в Киеве Святополка.
Интересно также, что рассказ о сухорукой жене поведан в "Сказании" не с ее слов, как у Нестора, а со слов бывшего в то время в Вышгороде старшим священником Лазаря, очевидца чуда, имя которого упоминается в этом коротком рассказе четырежды, в то время как у Нестора - ни разу.
Этим и можно обьяснить "разночтения" в описаниях чуда, на которые часто ссылаются исследователи. Приводит имя Лазаря и летописная статья г. Возможно, проявленный интерес к Лазарю свидетельствует о близости автора "Сказания о чудесах" к нему. Но вряд ли есть основания считать самого Лазаря, с ноября г. Закономерно возникает вопрос: когда и где "Сказание о чудесах" было написано и объединено со "Сказанием о гибели Бориса и Глеба", т. Однозначно можно ответить, что после перенесения мощей святых Бориса и Глеба 2 мая г.
Где же была выполнена эта работа и почему в его основу легло "Сказание о гибели Бориса и Глеба", а не каноническое "Чтение" Нестора? В "Сказании о чудесах" ярко выражена промономахова позиция автора. Несомненно, он был и соратником и сторонником Мономаха. Неоднократные упоминания в "Сказании о чудесах" бывшего в гг. Во всяком случае, в описании чуда с сухорукой женой он воспользовался именно его рассказом.
Из истории сложения "Повести временных лет" мы знаем, что вторая ее, так же промономахова, редакция, датируемая гг. Нет ничего удивительного, что промономаховы произведения выходили из стен Выдубицкого монастыря, основанного отцом Мономаха - Всеволодом.
Это даже закономерно. Сильвестру, видимо, принадлежит и статья "Повести временных лет" г. Когда Нестор писал свое "Чтение", Выдубицкий монастарь еще не был основан, поэтому полное, с чудесами, житие святых Бориса и Глеба было написано в Киевском Печерском монастыре, и полностью соответствовало религиозно-политическим требованиям княжившего в то время в Киеве Всеволода: отстаивало принцип старшинства в престолонаследовании и Борисоглебский культ.
С упрочением позиций Выдубицкого монастыря наметилось соперничество двух обителей. Прорусскую позицию, идущую от первого из русских митрополита, а до этого - вышегородского священника Илариона, отстаивал Печерский монастырь, старейший из известных на Руси.
Позицию грекофилов Всеволодовичей "Мономаховичей" выражал княжий Выдубицкий монастырь. Вот почему переработка печерской редакции "Повести временных лет" Нестора была произведена по заказу Владимира Мономаха именно в Выдубичах, причем, обращаю внимание, почти что в то же самое время, когда было написано и "Сказание о чудесах", точнее, полное "Сказание о Борисе и Глебе" - после г.
Почему же дорабатывалось "Сказание о гибели Бориса и Глеба", а не переделывалось "Чтение"? На мой взгляд, это можно объяснить несколькими причинами.
