Немецкие песни о войне
Исполнители Сюзи, Лори и драм-машина «Хайнц» — впоследствии то ли Oomph! Иногда это просто дурка, которая расслабляет. Ваш комментарий необязательно :. В период с 11 по 16 января года французские и бельгийские войска численностью первоначально 60 тыс. Все модно-депрессивные, грязные, заминоренные.
Звонил спонсор, связанный со «сладкой жизнью». Припев был дурацким и привязчивым. Впоследствии я напевал песню про сладкую жизнь целый год и донапевался до того, что в Берлине меня дружески ударили ладонью по плечу — завязывай, мол, человек из Мангейма….
Кстати, та девушка была больше чем просто человеком из Мангейма: Мангеймом звали даже ее пса, Манни. Мангейм знаменит тем, что расчерчен на ровные устрашающие квадраты. Я видел карикатуру, где врачи вскрывают череп пожилого мужчины и под коробкой всё те же зловещие квадраты. Наверное, в этих квадратах можно найти что угодно, только сладкой жизни там нет. В году на сладкую жизнь не было даже намека. После распада группы Chor Der Gefangenen остались обрывистые видеозаписи.
В них классическая атмосфера немецкого документального клипа, снятого на 8-миллиметровую пленку, — тусклый свет, нелепо движущиеся марионеточные фигуры. Барабанщика Инго Цильске легко найти в Мангейме до сих пор: он владелец кафе Blau. Приходилось бывать в этом кафе, ничего особенного; диджейский пульт, пианино, рецепты от похмелья на футболках, угрюмый сыч за стойкой — когда глаза натыкаются на человека, напоминающего ему про «сладкую жизнь», морщинистое лицо прорезается улыбкой.
Есть два варианта расшифровки аббревиатуры KFC: «Могу удовлетворить детей» или «Католический хор с фанфарами» то есть «цирк с конями» по-русски. Эта группа родом из-под Дюссельдорфа, а точнее из поселка-коммуны Вайлерсвист.
История ее короткая, путаная, зато заканчивается коммерческим успехом: барабанщик организовал группу Die Toten Hosen в году, ни больше ни меньше. Слушать, конечно же, следует, не обращая на этот факт никакого внимания.
Немецкая «Википедия» которая, в отличие от российской, не является посмертной наградой вроде ордена Ленина и откликается на события любого масштаба предлагает вниманию каплю информации к размышлению. В контексте этой легкомысленной песни нас интересует одна: «Проживая в Дюссельдорфе, группа сознательно избегала сцены из-за предполагаемых драк и провокаций со стороны пролетариата». Жители Ганновера моего возраста вспоминают, что появление группы связано с культуротделом местного телевидения, где участники работали постоянно.
Из телевизионных будней они брали идеи. Между делом получались то рождественские хиты, то телевизионные заставки, то перепевки Карела Готта с наипоганейшими интонациями.
Вряд ли, конечно, во всей Германии, но по крайней мере в Ганновере группа была у всех на слуху — узнаваема не хуже шампуня. Отчаянного посыла искать здесь нет смысла. Можно найти сквернословие и ерничание. Интересующимся рекомендуется обратить внимание на использование нижнесаксонского диалекта Plattdeutch. Очевидно, что, если не подмешивать русский акцент, немецкий язык невероятно красивый с фонетической точки зрения.
В немецком нет выпирающих острых согласных, всё произносится на удивление мягко, слова удачно и непритязательно рифмуются. Несмотря на присутствие на этой пластинке социального хита, в Ганновере чаще напевают про то, как это здорово — купаться в туалете. Глупо, но весело. Под «новую немецкую волну» можно подвести всё что угодно, лишь бы оно было спето, провыто или продекламировано на немецком языке.
Панк, куплеты, романтические баллады в индустриальной обертке, эстрадная песня и так далее. Но NDW наиболее любимого немцами периода — это минимум текста под электронную самоиграйку, детский лепет, изредка невнятные похмельные бормотания. Гюнтер Грасс говорил, что, кроме обычного юмора, есть солдафонский и математический.
В данном случае мы имеем дело с юмором учителя математики, притом бывшего, зовут его Томас Херманн. Название группы переводится как «Первая женщина-мясник после года». Альбом — «Виннету и семеро козлят».
Всё это произошло в году. На сайте Боа написано: «Филипп Боа — псевдоним. После двух разводов и смены фамилии настоящее имя утрачено».
Неправда, ничего не утрачено. Зовут его Улле Фигген, он играет здесь на гитаре на пару с учителем математики. Долгое время группа никому не была нужна. Даже на волне интереса к немецкоязычному старью воспоминания о ней публиковались лишь в «Википедии» имени Карла Мая Karl May wiki.
Однако в родном для группы Хагене часто повторяют этот припев, прикладывая ладонь к уху: «Wie? Еще интереснее шпионить за тем, что стало с ними после коммерческого успеха. Благодаря социальным сетям сделать это несложно. Гитарист Бемвард Малакка превратился в директора издательства Ehapa, обладающего полными правами на адаптацию диснеевских комиксов на немецкий язык — они лежат в каждом продовольственном супермаркете Германии. Не знаю, с чем такое можно сравнить у нас.
Не сравнивается. Ксао Сеффчек — его пластинку друзья как-то заставили меня купить со криками: «Это наше святое» — долгое время донимал дюссельдорфскую сцену электронными пародиями и слыл нехорошей версией Хольгера Чукая. Сейчас он знаменитый австрийский кинорежиссер , интернет пестрит его мастер-классами.
Однажды Сеффчек приперся на концерт русского парня Паши Накатима и мастерски напугал всех, объявив чеканным голосом диктора о воздушной тревоге. Даму, которая плохо играет на саксофоне, зовут Ева-Мария Гёсслинг.
К сожалению, это даже ни на минуту не Томас Боргманн и даже не Питер Брёцманн. На альбоме Die Krupps Stalwerksimphonie можно услышать звук, напоминающее блеяние, — это ее саксофон.
На сегодняшний день Ева-Мария Гёсслинг занимается чем-то вроде частного детского садика в рамках инициативы «Киндерштерн». Она по прежнему живет в скучном Дюссельдорфе, доступна по телефонной книге и решает проблемы малообеспеченных родителей. Она волновала меня. Воспоминания о двух песнях группы Familie Hesselbach политик заканчивает тем, что ненавидит мюсли. Тюбинген — вторая после Цюриха столица производства мюсли.
Было невероятно интересно узнать, что местные бонзы их ненавидят. Но еще круче то, что они слушают «Семью Хессельбах» — роскошный фанковый акт, который, впрочем, как и мюсли, кажется мне немного противоестественным.
История группы простая, ничего интересного. В году основатели собрались в баре. Играла классическая музыка. Сперва они решили назвать себя «Бахами», как Ramones, но затем вспомнили о «Семье Хессельбахов».
Был такой популярный сериал на гессенском телевидении. Их называли немецкими Talking Heads, но лишь потому, что они не были похожи на резидентов. Скорее, это была рафинированная версия фанка, идущая рука об руку с более знаменитыми коллегами Palais Schaumburg.
Но, в отличие от последних, Familie Hesselbach — это эстрадный фанк. Группа обязана быть известной в России, хотя бы потому, что ранний веселый и педерастический «Аукцыон» спер у них одну из своих знаменитейших песен.
За пределами Тюбингена Familie Hesselbach выступали один-единственный раз, в году, в рамках выставки «Как панк пришел в Штутгарт». Хорошая песня — это не только то, что помогает жить, работать и справляться с житейскими неурядицами. Иногда это просто дурка, которая расслабляет.
Даже бессвязные проклятия шизофреника, напетые дурными голосами, расслабляют, а значит, Frau Siebenrock Combo — группа значительная. Их называют новой немецкой волной лишь по недоразумению. Носитель немецкого языка скажет, что такую музыку выдумал папуас. Чувствуется, что песня постепенно становится городским фольклором. Я помню цыганку, заунывно напевающую «Das ist uns egal», помню накуренного альрауна в поезде, бьющегося головой о стекло и повторяющего то же самое, помню разбитую бутылку, соскочившую и ударившуюся о гранитный угол, восклицание «Mann!
Основной текст не пели, но текст здесь не главное. Неважно, когда и при каких обстоятельствах музыка становится народной. В берлинском районе Нойкёльн существует нечто похожее. Восторг здесь выражают причмокиванием и восклицанием: «Фрау Зибенрок! Корни группы следует искать в земле Саарбрюккен. Но сочетание пасмурной романтики, дурной сентиментальности или чего бы там ни было можно увязать с любой из земель.
Это атмосфера выхода из берлинского аэропорта, когда вдыхаешь асфальт пополам с мокрой травой, наступаешь на булыжники, радуешься мху между брусчаткой, а потом вспоминаешь об этом годами. На альбомах Mjusik for sovjetisch pipl и 5 Jahre im Koma сентиментальной немецкой атмосферы довольно много. Жаль, что в карантине это не заменит реального. Постоянно хочется в Германию, зарыться в чей-нибудь общественный огород и не выкапываться оттуда ближайшие лет пятнадцать.
Глубоко вздохнув, вспомню о самом нелюбимом эпизоде немецкой музыки. Думаю, это возможно сделать, не называя имен и не притворяясь, что нам это нравится. Я имею в виду экспортные группы немецкого индустриального металла. Говорят, что тевтонские воинственные мотивы отрезвляют леволиберальное сознание, но почему-то их сложно переслушивать без истерики.
Смотреть клипы — еще хуже. Иногда кажется, что такого позора не было ни в одной стране — как будто всех одновременно кастрировали, стерилизовали и причесали под андекат. Было очень интересно узнать, с чего всё начиналось. Истоки тевтонской авторской песни под гитару — такая вот трогательная кассетка. Исполнители Сюзи, Лори и драм-машина «Хайнц» — впоследствии то ли Oomph! Смешнее всего то, что большая часть песен впоследствии перепета группами тевтонского индустриального металла.
Трудно не удержаться от примера, иллюстрирующего то, как две бывшие тоталитарные империи любили друг дружку. В Германии х годов можно, например, назвать группу в честь московского футбольного клуба, о котором никто толком не знал. Идентичная тенденция прослеживалась и у русских. Жаль, что послевоенная рефлексия держится слишком долго: количество «Фройляйн Кнюльп», «Битте Дритте» и «Штирлицев» в России зашкаливало и зашкаливает по сегодняшний день.
Виновато эхо войны — иногда холодной, иногда настоящей, а еще мода на всё тоталитарное. Музыкант по кличке Братец Хоффман не слишком известен, не такая знаковая фигура, как некоторые из перечисленных выше. Следы его теряются на металлической сцене х годов, фотографий почти не осталось. В масштабах города, пожалуй, такое никто и не вспомнит.
И тем не менее свой след он оставил. Надписи «ЦСКА» в маленьком провинциальном немецком Вайлдберге, выполненные в технике процарапывания прямо на горах и каменных фундаментах фахверков, определенно памятник.
Должно быть, поэтому местные жители стараются их не замечать. Но и не замазывают тоже. Вопрос из немецкого кроссворда, подобранного на помойке ранней весной: «Кто написал важнейшие рок-гимны левых субкультур, кто напрямую связан с вехами становления объединенной Германии, кто занимался тотальным сквотированием и укреплением партии зеленых?
Ton Steine Sсherben никакой не панк, а именно рок-группа. Это значит, что в Германии ее слушали все. Левацкой лирики в обрамлении многостаночной ударной установки и роскошных гитарных соляков вкупе с шикарным вокалом вспоминается ничтожно мало — но вот здесь именно так.
Охват аудитории у группы побольше, чем у нынешних звезд, концерты давались с постоянством музыкальной шкатулки — оттого слава первого сценического акта на немецком языке. На острове Ферман, узнав, что тут выступал Джими Хендрикс, группа спалила сцену дотла в честь него.
Обилие политических заявлений в предыдущих примерах заставило меня выбрать песню про субботний вечер. Лучшая немецкая литература сводится к этому сюжету: «Мама делает пирог, папа пьет пиво, а я ушел из дома, сижу на улице и мечтаю о море».
Этот удивительный коллектив работает до сих пор, но ассоциируется с бывшим ГДР. Спроси — скажут не запнувшись: пролетарская ячейка «Скрипка», дадаистский театр из Восточного Берлина с текстами про фрикадельку и электрический банан.
В ГДР такая компания могла появиться только в среде театралов. Благодаря всё тому же брехтовскому наследию в социалистической Германии с театралами дела обстояли лучше, чем с кем-нибудь.
По крайней мере, им было разрешено выступать.
Трогает то, что театралы не музыканты, тексты написаны левой ногой, да и музыка не сказать что особенно впечатляющая — но это левая нога жителя ГДР, который ищет выходы из реальности через подсознание. Можно даже не разбирать тексты. Они домысливаются, если интересующийся хотя бы приблизительно представляет бэкграунд социалистической Германии. Выход группы в реальный мир после ликвидации берлинской стены ознаменовался знаменитой проблемой «как жить в капиталистическом государстве».
Надо сказать, группа разрулила ее без лишнего пафоса и отчаяния. За подробностями отсылаю к фильму AG Geige — An Amateur Film , который можно смотреть через анонимные сетевые соединения. Всё же удивительно сильна связь немецкой музыкальной активности х годов с 8-миллиметровыми ручными камерами. Настолько, что учитывалось следующее: щелчок камеры был синхронизирован с музыкальной петлей, дающей сигнал к началу концерта. Выступлений без видеоряда не подразумевалось в принципе. В Бремене я провел времени больше, чем где бы то ни было.
Часами играл под мостом Бургомистра Шмидта инфернальную лабуду — достаточно плохо, но никто мне и слова поперек не сказал. Ночевал я на набережной. То и дело появлялись неожиданные друзья. Например, негр с золотой цепью через плечо выдал мне двадцатку, чуть ли не плача. Затем какой-то дедушка церемонно преподнес еще тридцак, называя это «благотворительной помощью».
Наконец, были две лесбиянки, державшиеся за руки. Они приходили каждый вечер, смотрели на закат под саксофон и оставляли каждая по десять евро. Таких случаев я могу припомнить около сотни — даже не буду приплетать сюда полицейских, готовых в любой момент принести бесплатный кофе и поговорить о любви. Одним словом, Бремен ассоциируется с дружбой и простотой. Когда я её играю, на сердце становится легко, и это ощущение сохраняется ещё некоторое время после этого.
Впервые гимн был исполнен 12 февраля года в Венском национальном театре в присутствии Франца II на праздновании его летия. Гимн очень понравился молодому императору и стал официальным гимном Австрии. Гайдн получил в подарок золотую табакерку с портретом императора [1]. В том же году Гайдн использовал данную мелодию в струнном квартете op.
Вторая часть квартета — четыре вариации на cantus firmus , в качестве которого Гайдн использовал тему «Императорского гимна». Благодаря этому весь квартет стал известен как «Императорский квартет» [de].
На земле всего превыше Лишь Германия одна, Коль к защите и отпору Братством соединена. Жёны немцев, верность немцев, Песни и вино страны Пусть для мира сберегают Дух немецкой старины, Нас к деяньям благородным Вдохновлять всю жизнь должны Жёны немцев, верность немцев, Песни и вино страны! Общность, право и свобода Для Германии родной — К ним давайте все стремиться Братски сердцем и рукой!
Общность, право и свобода — Это счастья семена. Расцветай в сияньи счастья, Процветай, моя страна! В начале х Германия пребывала в состоянии феодальной раздроблённости. Крупнейшее образование, объединявшее немецкие государства, — Священная Римская империя германской нации — фактически прекратило своё существование во время войны третьей коалиции года , в которой армия Франца II была разгромлена в битве под Аустерлицем.
На стороне Наполеона против австрийских войск и формально против своего сюзерена в этой войне сражались войска Бадена , Баварии и Вюртемберга — и это не вызвало никакой отрицательной реакции в империи. По Пресбургскому мирному договору император отказывался в пользу Наполеона и его сателлитов от своих владений в Италии, Тироля , Форарльберга и Передней Австрии и признавал за курфюрстами Баварии и Вюртемберга титулы королей.
Одновременно он освободил всё ещё входившие в состав империи имперские княжества, сословия, чины и должностных лиц имперских учреждений от обязанностей, наложенных на них имперской конституцией [8] [9].
После разгрома Наполеона в — годах в Германии была популярна идея восстановления Священной Римской империи. Эту идею поддерживали малые и средние немецкие княжества, видевшие в возрождении империи способ защиты от посягательств со стороны крупных государств Пруссии , Баварии, Саксонии , Вюртемберга. В ноябре года 29 немецких князей подписали воззвание к Францу II с просьбой вновь принять титул императора. Однако в соответствии с австро-прусскими договорами и годов, соглашениями о присоединении бывших членов Рейнского союза к антифранцузской коалиции года и, наконец, согласно условиям Парижского мирного договора года, Германия должна была стать конфедеративным образованием.
Попытка возрождения империи угрожала военным конфликтом Австрии с Пруссией и другими крупными немецкими государствами. На Венском конгрессе — годов Франц II отказался от императорской короны и воспрепятствовал проекту восстановления империи под управлением избираемого из немецких князей императора. После падения Наполеона в Европе возобладал принцип легитимизма , в рамках которого признавалась нерушимость границ под властью традиционно правящих династий.
Однако быстрое развитие капиталистического производства, парламентаризма и общественной мысли привели к пониманию приоритета интересов нации над монархо-династическими порядками.
Буржуазия нуждалась в единых рынках сбыта, ей мешали феодальные границы и сословная структура общества. К середине XIX века среди европейских народов возникло сильное стремление к созданию национальных государств, чему активно оказывали сопротивление уже сложившиеся империи. В е годы в Германии началась индустриализация, вызвавшая бурный экономический рост и обострившая конфликт интересов буржуазии с феодальным устройством общества. Союз экономически объединял практически все крупные германские государства, за исключением Австрии, устраняя таможенные барьеры между членами союза и накладывая повышенный единый тариф на товары из других стран [12].
Франция в году потерпела серьёзное политическое поражение в ходе Восточного кризиса ru en — конфликта между Османской империей и египетскими сепаратистами. После того, как хедив Египта Мухаммед Али Египетский , которого поддерживала Франция, захватил Сирию , Палестину и Анатолию , в ходе турецко-египетской войны — возникла угроза его вторжения в Малую Азию.
Великобритания, Россия, Австрия и Пруссия, видевшие в сохранении Османской империи гарант соблюдения своих интересов в Азии, подписали Лондонский договор года [en]. Договор фактически представлял собой ультиматум Мухаммеду Али , от которого требовали оставления позиций в Сирии, Палестине, Аравии и на Крите, отвода войск в Египет и возврата всего турецкого флота в обмен на передачу ему полного контроля над Египтом и Сидоном , остававшимися тем не менее в составе Османской империи [13].
Стремясь отвлечь народ от дипломатической неудачи, французское правительство во главе с Адольфом Тьером спровоцировало « Рейнский кризис », предъявив претензии на немецкие земли на левом западном берегу Рейна общей площадью 32 тыс. В году , в соответствии с условиями Базельского мира , Пруссия уступила территории за Рейном, Франция оккупировала также курфюршества Майнц , Кёльн , Трир , Пфальц , герцогства Юлих , Клеве и Вольный имперский город Аахен.
В результате решения Венского конгресса , который вернул границы Франции к состоянию, существовавшему до начала Великой французской революции , спорные земли были переданы германским государствам, большая их часть вошла в состав Рейнской провинции Пруссии.
Свои претензии Франция мотивировала заявлениями о том, что Рейн является естественной границей между Францией и Германией. В стране демонстративно обновлялись укрепления Парижа , правительство и пресса выступали с угрозами в адрес немцев. Территориальные претензии со стороны Франции вызвали всплеск патриотических настроений среди немцев.
В Германии широкое распространение получили патриотические песни такие как « Стража на Рейне » , звучали призывы к объединению страны.
Генрих Гейне писал, что «Тьер привёл наше Отечество в движение, пробудил в Германии политическую жизнь и вновь поставил нас как народ на ноги» [14]. Профессор германистики Бреславльского университета Август Генрих Гофман фон Фаллерслебен не только занимался сбором и анализом немецкого народного творчества, но и сам был известным поэтом.
Однако, при всей своей любви к народной поэзии, Гофман, как и многие его соотечественники, был достаточно политически активным гражданином. Ещё в студенческие годы он вступил в одно из студенческих сообществ буршей , боровшихся в ходе освободительной войны против наполеоновских войск.
Как и другие студенты, он был разочарован решениями Венского конгресса, фактически похоронившего идею создания единого немецкого государства. В е годы Гофман пишет всё более и более политизированные стихи, в которых он критикует общественные порядки и раздроблённость Германии на 39 государств [15].
В году собрание его стихов выходит в гамбургском издательстве Hoffmann und Campe [de] под названием «Неполитические песни» «Unpolitische Lieder». Несмотря на название, специально выбранное, дабы не привлекать внимание цензуры , стихи призывали к общественным и политическим преобразованиям; в них выражалась надежда на создание Германии национального единства [16].
В августе года фон Фаллерслебен для поправки здоровья по совету врачей отправился на входивший в то время в моду курорт Гельголанд [6]. По дороге он проехал через Гамбург, где передал своему издателю Юлиусу Кампе рукопись второго тома «Неполитических песен» [17]. Ганноверцы много слышали о нём, а у некоторых даже были с собой издания первого тома «Неполитических песен» [18]. Земляки разговорились, обсуждая свежие новости из дома — отмену конституции Ганновера новым королём Эрнстом Августом I и действия « гёттингенской семёрки » [19] — профессоров Гёттингенского университета , публично заявивших, что они по-прежнему считают себя связанными присягой, данной на конституции года.
За это профессора были уволены и изгнаны из страны. Также обсуждались реакция точнее, её отсутствие Германского союза на эти действия, фактически являвшиеся государственным переворотом [20].
После того, как 23 августа большинство ганноверцев отправились домой, остров практически опустел [21]. Позже, дома, он дал им название «Песнь немцев» [23]. Глядя на рукопись, фон Фаллерслебен вспомнил свою первую поездку на Гельголанд. Капелла на борту корабля, на котором он плыл, исполняла гимны различных стран — французскую « Марсельезу », британский « Боже, храни короля ».
Однако у немцев не было ничего похожего. Существовал, правда, гимн Австрии — творение Гайдна было известно практически любому немцу — однако его слова никак не подходили немецким демократам. Новая песня идеально ложилась на мелодию «Императорской песни» [24].
Он привёз на остров первый экземпляр второго тома «Неполитических песен», желая лично вручить его автору.
На следующий день фон Фаллерслебен прочитал ему своё новое творение. Уже 1 сентября года — всего через 3 дня после встречи — «Песнь немцев» была впервые напечатана отдельным изданием.
В качестве музыки, как и планировал фон Фаллерслебен, были указаны ноты мелодии Гайдна. Текст выпускался двумя издательствами — как Hoffmann und Campe, так и Паулем Неффом — и продавался по два гроша [28]. Тем не менее, особого успеха своим издателям песня не принесла. Самому фон Фаллерслебену пришлось ещё хуже. После публикации «Песни немцев» и «Неполитических песен» он получил репутацию неблагонадёжного поэта.
Через год он был лишён прусского гражданства и выслан из страны. Тем временем «Песнь немцев» обретала популярность в немецких государствах. В году она была издана в книге «Немецкие песни» нем. В это время в Европе нарастала революционная напряжённость. Во многих городах Германии произошли спонтанные выступления.
Правительства пошли на уступки. Король Пруссии Фридрих Вильгельм, под впечатлением свержения Меттерниха, попытался умиротворить граждан с помощью либеральной программы действий. С 21 марта по 3 апреля в церкви св.
Павла во Франкфурте прошло заседание т. Vorparlament [33]. Большинство из его членов были либерально настроены. Свою программу они формулировали как «Свобода, суверенитет, монархия».
Радикальное меньшинство требовало отмены монархии, провозглашения федеративной республики по образцу США, упразднения профессиональной армии и чиновничьего сословия и отделения церкви от государства. В середине апреля разочаровавшийся баденский депутат Фридрих Хекер с 40 своими сторонниками покинул собрание и возглавил начавшееся в южном Бадене восстание, пытаясь создать республику силой оружия. Восстание было подавлено [34]. Однако оба крупнейших немецких государства — Пруссия и Австрия — отнюдь не стремились подчиняться некоей общей центральной власти [36].
В совете государств Австрия, благодаря численности своего населения, имела бы большинство. Этот манёвр лишил опоры сторонников великогерманского пути объединения Германии [37]. Конституцию Германии ратифицировали 28 немецких государств, однако крупнейшие — Пруссия, Австрия, Саксония и Ганновер — проигнорировали её.
Волна восстаний, прокатившаяся по немецким государствам в мае года, была подавлена [38]. Тем не менее Франкфуртское национальное собрание не обсуждало вопроса о всенемецком гимне, а после провала революционного движения германские государства в х годах погрузились в фазу политического застоя [39]. Однако издание не пользовалось успехом, фон Фаллерсебен не получил «ни пфеннига гонорара» [40].
В это время премьер-министром Пруссии стал Отто фон Бисмарк. Между Австрией и Пруссией разгорелось соперничество за доминирование в регионе. В году австрийцы предложили провести реформу германского рейха, предусматривавшую объединение Германии, при котором главы всех государств становились вассалами новоизбранного [австрийского] императора рейха [43].
Опасавшийся этого Бисмарк уговорил короля Пруссии отказаться принять участие в заседании, что фактически похоронило инициативу. После победы над Данией в войне года [44] между странами-победительницами Пруссией и Австрией разгорелся конфликт о совместном управлении захваченными герцогствами Шлезвиг и Гольштейн , вылившийся в австро-прусскую войну года.
На стороне Пруссии выступило большинство малых государств северной и центральной Германии, на стороне Австрии — все крупные государства союза Бавария, Вюртемберг, Баден, Саксония, Ганновер, Кургессен и Гессен-Дармштадт.
Современная и хорошо вооружённая прусская армия быстро захватила Кургессен и королевство Ганновер, после чего в битве при Кёниггретце разбила и австрийскую армию [45] [46]. Продлившаяся всего 6 недель война ознаменовала собой распад немецкого союза и окончательное расхождение политических курсов Пруссии и Австрии [47].
Берлинская конференция 13 декабря — 9 января окончательно утвердила гегемонию Пруссии в Северогерманском союзе. Последним шагом к объединению Германии стала Франко-прусская война — Повод к конфликту возник 1 июля года, когда испанцы пригласили на королевский престол принца Леопольда из боковой ветви правящей прусской династии Гогенцоллерн-Зигмаринген.
Французы не без оснований усмотрели угрозу в правлении одной династии одновременно в Германии и Испании. Бисмарк рассматривал давление Франции как удобный повод для войны, в которой Пруссия оказалась бы в роли жертвы агрессивного соседа.
После публикации фальсифицированной им Эмсской депеши 15 июля года депутаты французского парламента голосами против 10 одобрили объявление войны, а 19 июля Бисмарк объявил о начале войны Франции против Пруссии. Французские войска в приграничных районах значительно уступали противнику в численности, тактической подготовке и артиллерии.
Основная французская группировка была блокирована под Мецем [50] , ей на выручку двинулась другая армия, при которой находился Наполеон III. Эта армия была окружена под Седаном. После получения известия о пленении Наполеона 4 сентября в Париже была объявлена республика. Новое Национальное собрание утвердило 10 мая года Франкфуртский мир с Пруссией — фактически, с провозглашённой Германской империей [55]. С началом войны немцы из южногерманских государств сразу встали на сторону Пруссии.
Победы прусской армии во Франции вызвали небывалый подъём национального самосознания, на волне которого идея германского единства претворилась в жизнь [57]. В период Франко-прусской войны популярность вновь обрели патриотические песни и песни антифранцузской направленности. После объединения Германии власти не забыли фон Фаллерслебену участия в революционном движении. На письмо его гамбургского друга Бисмарку с просьбой о восстановлении профессуры фон Фаллерслебена с учётом патриотического настроя поэта пришёл лишь холодный отказ.
В то время, как автор музыки « Стражи на Рейне » автор текста к моменту объединения Германии уже давно скончался получил выхлопотанную лично Бисмарком почётную пенсию, автор текста «Песни немцев» продолжал находиться в опале. Образование Германской империи могло послужить поводом для объявления одной из популярных песен гимном империи или для создания нового немецкого гимна. Однако ни государство не заказало нового гимна, ни поэты и композиторы не предложили ничего нового для новообразованного государства.
Организованный одним из издательств конкурс прошёл практически безрезультатно. В результате официального гимна в то время не существовало. В качестве неофициального императорского гимна стал использоваться гимн короля Пруссии « Heil dir im Siegerkranz » [60].
В то же время после смерти автора «Песнь немцев» вновь обретала популярность. В году она исполнялась в Йене на открытии памятника студенческого движения буршей , в году — там же, на праздновании летней годовщины основания движения. Летом года, после отставки Бисмарка с поста канцлера [61] , она была впервые исполнена на официальном мероприятии. По иронии судьбы, это была церемония по случаю включения в империю Гельголанда в результате подписания Гельголандско-Занзибарского соглашения.
Исполнять в честь опального канцлера императорский гимн « Heil dir im Siegerkranz » никто не рискнул, и вместо него прозвучала «Песнь немцев». Бисмарк был заметно тронут песней и во время исполнения отбивал рукой такт.
В году прошли массовые мероприятия, посвящённые летию со дня рождения фон Фаллерслебена, что значительно увеличило его известность как автора «Песни немцев». К началу XX века «Песнь немцев» с мелодией Гайдна входила практически во все немецкие школьные учебники [60]. Однако всенародная популярность пришла к ней только во время Первой мировой войны. Особенно в первые месяцы войны песня часто исполнялась как на фронте, так и в тылу, став новым всегерманским символом.
В то же время песня служила не только для поддержания боевого духа, но и как опознавательный символ «Мы немцы — не стреляйте!
Исполнявшаяся на мелодию Гайдна «Песнь немцев» подходила для этого гораздо лучше, чем полуофициальный гимн « Heil dir im Siegerkranz », исполнявшийся на ту же мелодию, что и английский « Боже, храни королеву ». Сохранились, к примеру, записи о таком использовании «Песни немцев» м резервным егерским полком октября года, м пехотным полком октября [69] или тем же м резервным егерским 23 октября при штурме деревни Биксшоте [70].
Аналогичный случай такого использования песни приводит и служивший в то время добровольцем в м баварском резервном полку Адольф Гитлер в своей книге « Майн кампф »: его подразделение, заблудившееся в густом фламандском тумане при штурме Ипра , было атаковано, однако, услышав исполняемую наступавшими «Песнь немцев», подхватило её, тем самым прекратив бой [71].
Впрочем, рассказанная Гитлером версия опровергается официальной батальонной хроникой [72]. Более поздние исследования указывают, что в бою «западнее Лангемарка» 10 ноября «Песнь немцев» использовалась как опознавательный сигнал и как патриотическая песня для поддержания боевого духа, но не при наступлении на вражеские позиции, а в подразделении служили отнюдь не только молодые солдаты [73].
Тем не менее, начало «Лангемаркскому мифу» [de] было положено [74] [75]. После спада эйфории первых месяцев войны, одним из символов которой стала «Песнь немцев», появилось множество пародий на неё. Тем не менее она продолжала оставаться популярной в военных и национал-патриотических слоях общества. Солдаты под Лангемарком, которые «погибли, но победили», укладывались в популярную в этих кругах после войны и революции « легенду об ударе ножом в спину », повествовавшую о «непобедимой на поле боя немецкой армии», которая была предана трусливыми «безродными штатскими»: демократами, парламентариями, журналистами [74].
После Ноябрьской революции и провозглашения Веймарской республики Германия оказалась политически расколота на несколько практически непримиримых лагерей [76]. Тем не менее, гофманско-гайдновская песнь по-прежнему воспринималась и как общегерманский символ. Так, когда 12 мая года шокированное Германское национальное собрание впервые услышало, насколько жёсткие условия для подписания мирного договора были выдвинуты Антантой [79] , будущий председатель собрания Константин Ференбах призвал депутатов запеть «Песнь немцев» — это было единственное, что они могли противопоставить сложившейся ситуации и ощущению собственной слабости.
Призыв поддержали почти все депутаты — за исключением большинства членов НСПГ [80]. После того, как был подписан кабальный для Германии Версальский договор , мюнхенский писатель Альберт Маттеи [de] написал «четвёртую строфу».
Эта строфа вскоре стала настолько популярной, что определённое время исполнялась даже чаще оригинала фон Фаллерслебена.
Она соответствовала царившей в Германии тех лет уверенности, что Версальский договор — историческая несправедливость по отношению к немцам [81]. Представители СДПГ и партии Центра высказались за чёрно-красно-золотую символику, Немецкая народная партия и Немецкая национальная народная партия — за старые цвета кайзеровской Германии, чёрно-бело-красный флаг.
НСДПГ требовала принять в качестве государственного революционный красный флаг. В Немецкой демократической партии большинство высказывалось за новую чёрно-красно-золотую символику [82]. Лишь 3 июля, после бурных дебатов, было принято компромиссное решение — государственным флагом был принят чёрно-красно-золотой, а торговым — чёрно-бело-красный с небольшим чёрно-красно-золотым в верхнем внутреннем углу [83]. Когда после этих дебатов пришёл черёд обсуждения гимна, социал-демократический рейхсминистр внутренних дел Адольф Кёстер, опасаясь повторения с таким трудом улаженных революционных беспорядков, предложил на роль гимна «Песнь немцев» — несмотря на её «трактовку правыми интерпретаторами».
Ему удалось убедить в этом как собственную фракцию, так и президента Германии социал-демократа Фридриха Эберта. В своей речи он, сконцентрировавшись практически исключительно на третьей строфе нового гимна, акцентировал внимание на его либерально-демократической трактовке: описанные в песне идеалы «Единство и право и свобода» совпадали с идеалами Веймарской республики [85].
В году с учётом ухудшающейся экономической ситуации в Веймарской республике союзники отказались от репараций в денежной форме, заменив их натуральными выплатами сталь , древесина , уголь. Когда 9 января года комиссия по репарациям заявила, что Веймарская республика умышленно задерживает поставки в году вместо требуемых 13,8 млн тонн угля было поставлено только 11,7 млн тонн, а вместо телеграфных мачт — только 65 , Франция использовала это как повод для ввода войск в Рурский бассейн.
В период с 11 по 16 января года французские и бельгийские войска численностью первоначально 60 тыс. Однако премьер-министр и министр иностранных дел Франции Раймон Пуанкаре стремился при этом добиться присвоения Рейнланду и Руру статуса, аналогичного статусу Саарского региона , где принадлежность территории Германии носила только формальный характер, а власть находилась в руках французов [86].
В оккупированных регионах «Песнь немцев» была немедленно запрещена. На левом берегу Рейна это произошло ещё в году. Даже её насвистывание каралось тюремным заключением.
Ходатайство правительства Германии от 22 августа года перед рейнской комиссией [de] о снятии запрета на её исполнение было отклонено 9 сентября того же года. Французы расценили это как провокацию и применили против демонстрантов пулемёты. Один человек был убит, двое ранены тяжело и множество — легко [87].
Тем не менее, трактовка песни по-прежнему не была единой. Правые партии по-прежнему трактовали её в реваншистском стиле, делая упор на первую строфу. Левые партии и даже левое крыло СДПГ отказывались её исполнять, в социалистических сборниках текст фон Фаллерслебена отсутствовал. И только уменьшающийся от выборов к выборам демократический центр всё ещё использовал её либеральную трактовку.
В первое время после прихода национал-социалистов к власти в Германии «Песнь немцев» достаточно часто исполнялась наряду с боевыми песнями НСДАП. Так, 30 января года, факельные шествия, славящие нового рейхсканцлера — Адольфа Гитлера , — исполняли «Песнь немцев», которую объявил гимном Германии злейший враг нацистов — социал-демократ Фридрих Эберт.
В то же время «Песнь немцев» не стала символом нового режима. Скорее она стала гимном тех, кто с самого начала скептически относился к « нацистской Германии » и надеялся, что рейхспрезидент Пауль фон Гинденбург позаботится о том, чтобы это не зашло слишком далеко. Социал-демократы планировали бойкотировать его, Коммунистическая партия была запрещена, а мандаты её депутатов аннулированы, однако для принятия « Закона о чрезвычайных полномочиях », передававшего всю полноту власти правительству во главе с рейхсканцлером, НСДАП всё ещё не хватало голосов.
Гитлеру были нужны голоса консерваторов, немецких националистов и центристов. Здание, в котором заседали депутаты, было окружено отрядами СА, однако для создания видимости их свободного волеизъявления штурмовикам СА было запрещено в этот день исполнять национал-социалистические песни. Вместо них исполнялась «Песнь немцев» [89]. В течение 12 лет после этого «Песнь немцев» и «Песня Хорста Весселя» представляли собой единое и неразрывное целое. Своей основной цели — защитить государственные символы от неофициального использования и сохранить государственную монополию на их использование — закон не добился.
Однако он официально объединил обе песни в единый «двойной гимн». Драконовские штрафы ожидали тех, кто возражал против объединения государственного и партийного гимнов. Причём коснулись они не только левых и других противников режима, но и национал-социалистических фанатиков, считавших гайдновско-гофманскую песнь «символом реакции », чьё место — на свалке истории [91].
В его ведение перешли и вопросы, связанные с государственным гимном.
