Бога нет аргументы, Бертран Рассел СУЩЕСТВОВАНИЕ БОГА
Но указание на это никак не опровергает его вывод — «у вселенной существует вечный Творец, достаточно могущественный, чтобы привести ее из небытия в бытие». I contend that we are both atheists. Дискуссионный клуб Полтава. Почему нельзя поставить вопрос о причине существования всех отдельных объектов?
Философ Дж. Милль не являвшийся христианином подытожил вывод, к которому мы подошли: «Очевидно, что только Разум может создать разум». Единственный рациональный и разумный вывод заключается в том, что вечный Творец несет ответственность за реальность в том виде, в котором мы ее знаем. Или, излагая логическим набором утверждений:. Бывший атеист Ли Строубел, пришедший в этому выводу много лет назад, прокомментировал: «По сути, я понял — чтобы оставаться атеистом, я должен был верить, что из ничего происходит все, неживое производит живое, случайность производит точность, хаос производит информацию, бессознательное производит сознательное и бессмысленное производит смысл.
Такие скачки веры были слишком большими для меня, особенно в свете убедительных доказательств существования Бога… Иными словами, по моей оценке, христианское мировоззрение в совокупности владеет намного более убедительными доказательствами, чем атеистическое».
Но следующий вопрос, на который мы должны получить ответ, звучит следующим образом: если вечный Творец существует а мы показали, что он существует , то каким творцом он является? Можем ли мы сделать вывод о нем из его творения? Иными словами, можем ли мы понять причину, рассматривая ее последствия? Ответ на этот вопрос — да, мы можем, учитывая следующие характеристики:. Если это так, то теперь мы должны задать следующий вопрос — описывает ли какая-либо религия такого Творца?
Ответ на этот вопрос, да: Бог Библии идеально соответствует этому описанию. И последний вопрос на тему существования Бога заключается в том, оправдана ли атеистическая позиция. Так как атеисты утверждают, что позиция верующих является несостоятельной, то единственным разумным решением будет обратить этот вопрос на них.
Первое, что необходимо понять, это то, что утверждение атеистов — «бога нет! Ученый-правовед и философ Мортимер Адлер говорит: «Позитивное экзистенциальное утверждение может быть доказано, в то время как отрицательное экзистенциальное утверждение, отрицающее существование чего-либо, — не может». Например, кто-то может заявлять, что существует красный орел, а другой человек может утверждать, что красных орлов нет. Первому необходимо найти лишь одного красного орла, чтобы доказать свое утверждение.
Но последнему нужно прочесать всю Вселенную и находиться буквально везде в одно и то же время, чтобы убедиться, что он не пропустил красного орла где-то и в какой-то момент, что осуществить невозможно. Именно поэтому интеллектуально честные атеисты признают, что не могут доказать, что Бога не существует.
Далее, важно разобраться в вопросе, окружающем серьезность выраженных претензий на истинность, и в количестве доказательств, требуемых для оправдания определенных выводов. Например, если кто-то ставит перед вами два стакана с лимонадом и говорит, что в одном он может быть более терпким, чем в другом, то, так как последствие в виде получения более терпкого напитка не является серьезным, вам не потребуется значительного количества доказательств, чтобы сделать выбор.
Однако если в один стакан хозяин добавит подсластитель, а в другом будет крысиный яд, то нам захочется получить намного больше доказательств, прежде чем сделать свой выбор. Именно в такой ситуации находится человек, выбирая между атеизмом и верой в Бога. Так как вера в атеизм может привести к непоправимым последствиям в вечности, то, казалось бы, атеисты должны представить весомые и убедительные доказательства в поддержку своей позиции.
Но они не в состоянии это сделать. Атеизм просто не может пройти испытание на серьезность выдвигаемых им доказательств. Вместо этого, атеисты уходят в вечность со скрещенными пальцами, надеясь не найти неприятной истины о том, что вечность действительно существует.
Как Мортимер Адлер говорит: «Принятие или отрицание Бога больше любого другого важного вопроса имеет влияние на жизнь и деятельность». Итак, имеет ли вера в Бога разумное основание? Есть ли рациональные, логические и разумные аргументы в пользу существования Бога? В то время как атеисты, такие как Фрейд, утверждают, что верящие в Бога стремятся к исполнению собственных желаний, возможно, именно Фрейд и его последователи, на самом деле, стремятся к исполнению своих желаний: надеясь и желая, чтобы Бога не было, не было ответственности и, следовательно, не было суда.
Но слова Фрейда опровергает сам Бог Библии, Который подтверждает Свое существование и тот факт, что осуждение действительно ждет тех, кто внутри знает, что Он существует, но подавляет эту истину Римлянам Но тем, кто откликается на доказательства существования Творца, Он предлагает путь к спасению, которое было достигнуто через Его Сына, Иисуса Христа: «Тем же, кто принял Его, Он даровал право быть детьми Бога.
Это те, кто верит в Него, кто родился не от крови, не от плотской страсти, не от мужского желания, но от Бога» Иоанна — При написании данного ответа на сайте частично или полностью использовались материалы сайта got Questions? Владельцы ресурса Библия Онлайн, могут частично или вовсе не разделять мнение данной статьи. Bible Online, Skip to content. Есть ли аргументы в пользу существования Бога?
Ответы на вопросы Вопросы об апологетике и мировоззрении Есть ли аргументы в пользу существования Бога? При рассмотрении данного вопроса существует четыре возможных ответа относительно того, почему у нас есть что-то, а не ничего: 1. Реальность — это иллюзия. Реальность возникла самостоятельно. Реальность существует самостоятельно она вечна. Материалы размещены с разрешения правообладателя.
Сказанное вами, думается, возвращает нас к онтологическому аргументу, согласно которому есть существо, сущность которого подразумевает существование, так что его существование аналитично. Мне представляется, что это невозможно.
Это поднимает, конечно, и вопрос о том, что мы имеем в виду под существованием,— думаю, что о лишь названном предмете никогда нельзя сказать осмысленно, что он существует; это можно сказать только о предмете, который имеет описание. А существование совершенно очевидно не является предикатом. Такова моя позиция. Ведь тогда получается, что суждение о том, что нечто существует, никогда не может быть аналитическим. Предположим, например, что вы берете в качестве. Однако круглого квадрата не существует.
Конечно нет. Но тогда, разумеется, вы не можете сказать, что он не существует, пока у вас нет понимания того, что такое существование. Совершенно с вами согласен.
Да, мы, кажется, зашли в тупик. Утверждение, что необходимое существо — это такое существо, которое должно существовать и не может не существовать, имеет для меня вполне определенный смысл.
Для вас оно бессмысленно. Думаю, мы еще можем немного продолжить обсуждение этого вопроса. Существо, которое должно существовать и не может не существовать,— это для вас конечно же существо, сущность которого предполагает существование.
Да, существо, сущность которого в том, чтобы существовать. Но мне бы не хотелось доказывать существование бога просто из идеи его сущности, так как я не думаю, что мы уже имеем сколько-нибудь ясную интуицию сущности бога. Думаю, что мы должны умозаключать к богу от мира опыта. Да, я хорошо понимаю различие. Да, разумеется, если бы кто-то увидел бога, он бы увидел, что бог должен существовать. Я и имею в виду, что есть существо, сущность которого предполагает существование, хотя мы не знаем этой сущности.
Мы знаем только, что такое существо есть.
Да, я бы добавил, что мы не знаем сущности a priori. Только а posteriori, через опыт, который мы получаем о мире, мы приходим к знанию о существовании этого существа. А затем можно доказать, что сущность и существование должны быть тождественны.
Потому что если бы сущность бога и существование бога не были тождественны, то тогда некоторое достаточное Что вы имеете в виду под достаточным основанием? Вы имеете в виду причину? Не обязательно; Причина лишь вид достаточного основания. Только зависимое существо может иметь причину.
Бог есть его собственное достаточное основание; и он не есть причина себя. Под достаточным основанием в полном смысле слова я имею в виду адекватное объяснение существования некоторой отдельной вещи. Но когда это объяснение адекватно? Допустим, я хочу зажечь спичку. Вы можете сказать, что адекватное объяснение этому состоит в том, что я тру эту спичку о коробок. Да, для практических целей оно пригодно.
Но теоретически это лишь частичное объяснение. Адекватное объяснение должно быть в конечном счете полным объяснением, к которому нельзя ничего прибавить. Тогда мне остается только заметить, что вы ищете то, чего нельзя найти. И не следует ожидать, что это будет найдено. Говорить, что нечто еще не найдено,— одно дело; говорить, что мы не должны искать, на мой взгляд, несколько догматично. Ну, не знаю. Я имею в виду, что объяснение одной вещи есть другая вещь, а эта другая вещь зависит от еще одной вещи, и вы должны охватить всю эту жалкую схему вещей в целом, чтобы достигнуть желаемого.
А этого мы не можем сделать. Не хотите ли вы сказать, что мы не можем и даже не должны ставить вопрос о существовании всей этой жалкой схемы вещей в целом — всей вселенной в целом? Именно так. Не думаю, чтобы в этом был хоть какой-то смысл. Если слово бессмысленно, оно не может быть так уж удобно. В любом случае, я не говорю, что вселенная — это что-то отличное от объектов, которые ее составляют я указывал на это в моем кратком резюме доказательства.
Я занимаюсь тем, что ищу основание, в Вы же говорите, что вселенная, или, если хотите, мое существование, или любое другое существование — что они являются непостижимыми.
Разрешите мне сначала ответить на то, что если слово бессмысленно, то оно не может быть удобным. Это неплохо звучит, но на деле неправильно. Однако оставим это. Вы спрашиваете, считаю ли я, что вселенная непостижима. Я бы не сказал, что она непостижима, думаю, что она не имеет объяснения. Постигаемость, на мой взгляд, нечто другое. Постигаемость касается самой вещи в ее внутреннем строении, а не внешних отношений этой вещи.
С моей точки зрения, то, что мы называем миром, внутренне непостижимо, если мы не привлекаем существование бога. Видите ли, я не верю, что бесконечный ряд событий — если такая бесконечность может быть доказана — имеет хоть какое-то отношение к ситуации.
Я имею в виду, так сказать, горизонтальный ряд. Если вы складываете шоколадки, вы получаете шоколадки, а не овец. Если вы складываете шоколадки до бесконечности, вы, видимо, получите бесконечное число шоколадок. А если вы складываете до бесконечности зависимые существа, то получаете все те же зависимые существа, а не необходимое существо.
Бесконечный ряд зависимых существ так же не способен, по моему разумению, быть причиной самого себя, как и одно-единственное зависимое существо. Однако вы говорите, видимо, что незаконно ставить вопрос об объяснении существования какого-либо объекта? Нет, это вполне законно, если вы имеете в виду под объяснением просто нахождение причины. Но зачем ограничиваться одним объектом? Почему нельзя поставить вопрос о причине существования всех отдельных объектов?
Потому что я не вижу оснований считать, что таковая имеется. Мы образуем само понятие причины, наблюдая отдельные вещи; и я не вижу никаких оснований предполагать, что сумма имеет какую-либо причину. Сказать, что причины вовсе нет, не равносильно тому, чтобы сказать, что мы не должны искать причину.
Утверждение о том, что никакой причины нет, В любом случае, если целое не имеет причины, тогда, по-моему, оно должно быть причиной самого себя, что представляется мне невозможным. Кроме того, утверждение, что мир просто есть, данное в ответ на вопрос, предполагает, что сам вопрос осмыслен. Нет, оно не обязательно должно быть своей собственной причиной. Я как раз и говорю, что понятие причины неприменимо к целому.
Тогда вы согласны с Сартром 5 , что вселенная, как он это формулирует, беспричинна? Это слово предполагает, что вселенная могла быть другой. Я бы сказал, что вселенная просто есть, и все. Не вижу, как вы можете избавиться от законного вопроса о том, каким образом целое, или вообще что-либо, возникает. Почему нечто, а не ничто — вот в чем вопрос. Тот факт, что мы получаем наше знание каузальной причинности эмпирическим путем, из наблюдения отдельных случаев причинности, не исключает возможности задавать вопрос о причине ряда.
С этим я согласен. Я могу проиллюстрировать, в чем, как мне представляется, ваша ошибка. У каждого человека, который существует, есть мать, и, как мне кажется, ваш аргумент состоит в том, что, следовательно, у всего человечества должна быть мать. Очевидно, однако, что у человечества нет матери — это логически несообразно. Не вижу, в чем состоит аналогия. Но я этого не говорю.
Я утверждаю, что каждый объект имеет феноменальную причину, если вы настаиваете на бесконечности ряда, но что ряд феноменальных причин является недостаточным объяснением всего ряда. Следовательно, ряд имеет не феноменальную, а трансцендентную причину. Это как раз предполагает, что не только каждая отдельная вещь в мире, но и мир в целом должен иметь причину. Для такого предположения я не вижу никаких оснований. Если вы предъявите мне такое основание, буду рад.
Ряд событий или обусловлен причинно, или Если он причинно обусловлен, то должна быть, очевидно, причина вне ряда. Если он не обусловлен причинно, то он самодостаточен. Но он не может быть необходимым, поскольку каждый член ряда зависим, а мы согласились, что целое не является какой-то реальностью, отличной от своих элементов, следовательно, он не может быть необходимым.
Следовательно, он не может — будучи причинно обусловленным — не быть причинно обусловленным; следовательно, он должен иметь причину. Мне не хотелось бы выглядеть высокомерным, но мне действительно кажется, что я могу понимать вещи, которые, как вы считаете, человеческий ум не может понять. Что касается вещей, не имеющих причины, то физики уверяют нас, что индивидуальные квантовые переходы в атомах не имеют причины. Может быть, это просто временно принятое допущение?
Может быть, но это все же показывает, что сознание физиков допускает такие вещи. Да, я согласен, некоторые ученые — физики — хотят допустить существование недетерминированности внутри некоторой ограниченной области. Но очень многие ученые не согласны с этим. Так, профессор Дингл из Лондонского университета считает, что принцип неопределенности Гейзенберга 6 говорит нам об успехах или неудачах сегодняшней атомной теории в соотнесении наблюдений, а не о природе как таковой.
И многие физики согласятся с этой точкой зрения. В любом случае я не вижу, почему физики не могут принять ее практически, даже если они не принимают ее в теории. Я не вижу, каким образом наука может строиться на каких-то иных предпосылках, чем порядок и познаваемость природы. Физик предполагает, по крайней мере молчаливо, что есть какой-то смысл в том, чтобы исследовать природу и искать причины событий; точно так же и детектив предполагает, что есть смысл искать причину убийства.
Метафизик предполагает, что есть смысл искать основание или причину феноменов, и, не являясь кантианцем, я считаю, что предположение метафизика столь же оправданно, как и предположение физика. Я думаю Здесь, как мне кажется, необоснованное обобщение. Физик ищет причины, но из этого не следует с необходимостью, что эти причины везде имеются. Человек может искать золото, не предполагая, что золото есть повсюду; если он найдет золото — прекрасно, если нет, то ему не повезло.
Это верно и в отношении физиков, ищущих причины. Что касается Сартра, то я не буду притворяться, будто знаю, что он имел в виду, и я не хотел бы, чтобы думали, что я как-то интерпретирую его; но лично я считаю, что понятие мира как имеющего объяснение является ошибочным. Я не вижу, почему мы должны ожидать, что мир имеет такое объяснение, и я считаю ваши слова о том, что именно предполагает ученый, преувеличением. Думаю, что ученый все же делает такого рода предположение. Когда он экспериментирует с целью обнаружить какую-то частную истину, за этим экспериментом лежит предположение, что вселенная не является чем-то просто прерывным.
Имеется возможность обнаружить истину через эксперимент. Эксперимент может быть неудачным, он может не привести ни к какому результату или привести не к тому результату, который ученый хотел бы получить, но во всяком случае остается возможность обнаружить — через эксперимент — истину, которую он предполагает обнаружить. А это означает, что он предполагает упорядоченную и постижимую вселенную.
Думаю, что вы обобщаете в большей степени, чем это необходимо. Несомненно, ученый предполагает, что такого рода вещь он может найти и что он будет находить ее часто. Но он не предполагает, что она будет найдена; и это очень серьезный вопрос для современной физики.
Я все же думаю, что он предполагает или должен предполагать это неявно в практической работе. Да, не следует — во всяком случае, если верить тому, что говорит Холдейн. Ученый обнаруживает очень многое в мире, и это первые звенья причинных. Он не допускает, что все имеет причину. Разумеется, это первые причины внутри некоторых определенных областей.
Это — причины относительно первые. Не думаю, что он так скажет. Если имеется мир, в котором большая часть событий, но не все имеют причину, то он сможет указать на вероятности и неопределенности, полагая, что конкретное событие, которым вы интересуетесь, видимо, имеет причину.
И поскольку вы в любом случае не получите больше, чем вероятностное знание, то уже это неплохо. Очень может быть, что ученый не надеется добыть больше, чем вероятность, но, ставя вопрос, он предполагает, что этот вопрос об объяснении осмыслен.
Но ваша общая позиция, лорд Рассел, такова, что незаконно даже спрашивать о причине мира? Если такой вопрос для вас неосмыслен, то, разумеется, очень трудно обсуждать его, не так ли? Да, очень трудно.
Как вы думаете, не перейти ли нам к какому-нибудь другому вопросу? Если позволите, я скажу немного о религиозном опыте, а затем мы можем перейти к моральному опыту. Я не считаю религиозный опыт строгим доказательством существования бога, так что характер нашей дискуссии несколько меняется. Но, я думаю, правильно будет сказать, что лучшее объяснение религиозного опыта — это существование бога.
Под религиозным опытом я имею в виду не просто хорошее самочувствие. Я имею в виду любящее, но неясное сознание присутствия некоторого объекта, который неодолимо представляется воспринимающему его человеку в качестве чего-то, выходящего за границы личности, трансцендирующего все обычные объекты опыта, чего-то, что не может быть изображено или концептуализировано, но в реальности чего невозможно сомневаться, во всяком случае во время этого переживания.
Я утверждаю, что это не может быть объяснено адекватно и без остатка только субъективностью. Актуальный фундаментальный опыт, во всяком случае, легче всего объясняется с помощью гипотезы, что некоторая объективная причина этого опыта существует актуально.
Я бы ответил, что все аргументы от наших собственных состояний сознания к чему-то, находящемуся вне нас, весьма ненадежная вещь. Даже там, где все соглашаются с их справедливостью, мы оправдываем это только тем, что человечество выражает здесь общее мнение. Если в комнате толпа народу и на стене висят часы, то все могут увидеть эти часы. Тот факт, что все могут видеть их, заставляет думать, что часы — не галлюцинация. В то же время религиозный опыт обычно носит очень личный характер. Да, это так.
Я говорю только о собственно мистическом опыте и, разумеется, не включаю сюда то, что называется видениями. Я имею в виду просто опыт — согласен, что он неопределим,— трансцендентного объекта или того, что кажется трансцендентным объектом. Вспоминаю, как на какой-то своей лекции Джулиан Хаксли 8 сказал, что религиозный опыт, или мистический опыт, является столь же реальным опытом, как любовь или восхищение поэзией и искусством.
Когда мы восхищаемся поэзией или искусством, мы восхищаемся вполне определенными поэмами или определенными произведениями искусства. Если мы влюблены, мы влюблены в кого-то определенного, а не в никого. Разрешите мне прервать вас здесь на секунду. Это далеко не всегда так. Японские новеллисты никогда не считают, что достигли успеха, пока большое число реальных людей не совершат самоубийства во имя любви к воображаемой героине.
Видимо, я должен поверить вам в том, что творится в Японии. Я не совершал самоубийства — рад сообщить это,— но на меня сильно повлияли в принятии двух важных жизненных решений две биографии. Должен сказать, однако, что не вижу ни малейшего сходства между реальным воздействием этих книг на меня и собственно мистическим опытом,— насколько посторонний может получить представление о таком опыте.
Но ведь мы не будем считать бога стоящим на том же уровне, что и персонажи в произведениях художественной литературы. Вы согласны, что между ними есть различие? Но я бы сказал, что лучшим объяснением мне кажется не чисто субъективистское объяснение. Разумеется, субъективистское объяснение возможно — в отношении людей, у которых опыт и жизнь почти не связаны, людей, бредящих или страдающих галлюцина-. Но когда мы рассмотрим то, что можно назвать чистым типом, скажем, св.
Франциска Ассизского, когда встречаемся с опытом, результатом которого является всплеск динамичной и творческой любви, лучшим объяснением этому служит, на мой взгляд, актуальное существование объективной причины этого опыта.
Я не буду выдвигать догматический аргумент, что бога нет. Я буду говорить, что мы не знаем, что он есть. Я опираюсь на свидетельства и записи, и в них рассказывается об очень многих вещах; и я убежден, что вы не будете верить рассказам о демонах и дьяволах и всему такому прочему,— однако о них сообщают точно таким же тоном и с точно такой же убежденностью.
И о мистике, если его видение подлинно, можно сказать, что он знает, что дьяволы существуют. Но я-то не знаю, существуют ли они. Ну конечно же эти люди говорили главным образом о видениях, явлениях, ангелах или демонах и т. Я исключаю визуальные явления, так как думаю, что они могут быть объяснены независимо от существования того объекта, который, по предположению, наблюдается. А вы не думаете, что существует предостаточное количество случаев с людьми, которые верят, что они слышали сатану, говорившего с ними в их сердце, точно так же как мистики утверждают существование бога; и я не говорю сейчас о внешнем видении, а только об опыте сознания.
Это, видимо, опыт того же рода, что и мистическое восприятие бога, и я не понимаю, как из того, что нам говорят мистики, можно извлечь какой-либо аргумент в пользу существования бога, который не был бы равным образом и аргументом в пользу существования сатаны. Полностью согласен, конечно, что люди воображали или думали, что слышат или видят сатану. И у меня нет желания заняться отрицанием существования сатаны.
Но я не думаю, что люди, утверждавшие об опыте восприятия сатаны, делали это точно таким же образом, каким мистики рассказывают о восприятии бога. Возьмем случай с нехристианином Плотином. Он полагал, что этот опыт есть нечто невыразимое, его объект есть объект любви и, следовательно, не относится к объектам, вызывающим ужас и отвращение. А результат этого опыта, или, лучше сказать, истинность этого опыта, проявляется в записях о жизни Плотина.
Во всяком случае, более разумно предположить, что он имел этот опыт,—если у. То, что вера оказывает хорошее моральное воздействие на человека, никоим образом не говорит о ее истинности. Не говорит. Но если бы можно было действительно доказать, что вера явилась причиной благотворного воздействия на жизнь человека, я считал бы это основанием для суждения об истинности ее в целом. Но в любом случае я считаю этот жизненный персонаж свидетельством в пользу правдивости и здравомыслия мистика, а не привожу его в качестве доказательства истинности его воззрений.
Но даже это вовсе не является свидетельством. Я сам испытал переживания, которые глубоко изменили мой характер. И я думал, тогда во всяком случае, что изменился к лучшему. Этот опыт был важен, но он не означал существования чего-то вне меня, и я не думаю, что если бы я полагал, будто что-то такое существует, то благотворное воздействие этого опыта было бы каким-то свидетельством в пользу такого предположения.
Нет, но думаю, что благотворное воздействие подтвердило бы вашу правдивость в описании вашего опыта. Учтите, пожалуйста, ведь я не говорю, что посредничество мистика или интерпретация его опыта должны быть свободны от обсуждения и критики. Очевидно, что на характер молодого человека может в громадной степени повлиять в хорошую сторону чтение о каких-то великих исторических личностях, и часто это так и происходит. Может случиться, что великий человек является мифом и не существует, но на мальчика миф влияет в лучшую сторону столь же сильно, как если бы этот человек существовал.
Такие случаи были. Он конечно же не существовал, но на вас может сильно подействовать чтение о Ликурге, если вы находитесь под впечатлением, что он существовал когда-то. Вы испытывали бы тогда влияние объекта, который вам нравится, но который не существует. Я, разумеется, согласен с вами. На человека может оказать влияние вымышленный персонаж художественного произведения.
Не вдаваясь в вопрос о том, что же именно воздействует на него думаю, что это — некоторая реальная ценность , я думаю, что ситуация этого человека и ситуация мистика различны. В конце концов, человек,.
/imgs/2019/08/05/10/3487975/16c3c34b568fceef449180059d2d058fc379f441.jpg)
Не думаю, что вы правильно меня поняли в отношении этих исторических персонажей — этих неисторических персонажей в истории. Я говорю не о том, что вы называете воздействием на разум. Я утверждаю, что молодой человек, читающий о своем герое и верящий в его реальность, любит его — это очень легко может случиться;. Но в то же время молодой человек, я полагаю, любит не фантом сам по себе.
Он воспринимает некую реальную ценность, идею, которую он признает объективно значимой, и именно это пробуждает в нем любовь. Ну да, в том же самом смысле, в каком мы говорили о вымышленных персонажах. Да, с одной стороны, человек любит фантом — совершенно верно. Но, с другой — он любит то, что воспринимает как некоторую ценность. Уж не хотите ли вы тем самым сказать, что бог — это все благое, или сумма всех благ, система блага, и, следовательно, когда молодой человек любит что-то, что является благом, он любит бога?
